РАСОВЫЕ АРХЕТИПЫ ЕВРАЗИИ В ХРОНИКЕ “УРА ЛИНДА”

Сакральные учения о расах

Проблема расовых пластов евразийского континента занимает многих исследователей. В этом отношении существуют самые противоречивые гипотезы, однако, ни одна из них не является более или менее связной и вразумительной с традиционалистской точки зрения, т.к. в отношении предыстории, в которую с необходимостью уходят корни рас, представления современных ученых настолько абсурдны и фантастичны (благодаря, в первую очередь, влиянию эволюционистской теории), что в этой сфере их концепции еще менее приемлемы, нежели во всех остальных.

Однако надо признать, что сегодня и в самой Традиции трудно найти более или менее полное изложение теории происхождения рас. Библейская перспектива, связывающая возникновение рас с сыновьями Ноя — Симом, Хамом и Иафетом, либо неполна, либо ее адекватная интерпретация совершенно забыта. Все, что мы знаем из Библии о семитах, хамитах и иафетитах, недостаточно для формирования последовательной и полноценной картины сакральной расовой доктрины. 

Традиционалистам, интересующимся данным вопросом, ничего не остается делать, как обратиться к внебиблейским сакральным текстам, трактующим этот вопрос. Здесь можно избрать несколько путей. Мы предлагаем интерпретацию рас, основанную на “Хронике Ура-Линда” — сакральном документе истории ингвеонов (подлинность его многие оспаривали, но многие и обосновывали). Не собираясь входить здесь в споры относительно аутентичности “Хроники”, мы предлагаем рассмотреть лишь заключенную в ней расовую сакральную парадигму Евразии, которая, с одной стороны, имеет символический характер, а с другой, прекрасно объясняет многие типологические и психологические расовые особенности народов, населяющих евразийский континент. 

Три матери
“Хроника Ура-Линда” фактически начинается с описания происхождения рас:
 

Такова фундаментальная парадигма “Хроники Ура-Линда”. Три священных Матери — три расовых типа, три психологических модели мировоззрения. Потомки трех матерей называются соответственно: от Лиды — лидийцами, от Финды — финнами, от Фрейи — фризами, фризонами. Любопытно отметить, что Африка в древности (в частности, у Птоломея) называлась “Ливия” или иногда “Лидия”. Лидийцы соответствуют черной расе. Финны “Хроники Ура-Линда” — это все народы желтой расы обобщенно, а фризы, древнее германское племя, совокупно обозначает белую расу, арийцев. 

Характерно, что почти такая же парадигма наличествует и в эддической “Песне о Риге”, в которой повествуется о посещении Ригом (имя Одина) трех пар, принадлежащим к трем поколениям. Посещение “деда и бабки” приводит к порождению тролей, “рабов”, описанных как негритянский расовый тип; ночевка Рига у “отца и матери” дает карлов, “хозяев” с фенотипическими чертами желтой расы. И, наконец, приход Рига к “мужу и жене” кончается рождением Ярла, принца, конунга, аристократа, наделенного всеми арийскими атрибутами — русые кудри, голубые глаза и т.д. 

Но если “Песня о Риге” на этом и останавливается, описывая сакральную структуру каст и рас в древнегерманском обществе, то “Хроника Ура-Линда” дает нам подробное и изобилующее важными символическими деталями историческое повествование.

Атлантида и Евразия
Расовая парадигма “Хроники Ура-Линда” имеет четкую географическую структуру, отвечающую этой парадигме. Лидийцы — жители глубокого Юга, но они почти не упоминаются в “Хронике”. Основная географическая территория, где разворачивается сакральная история Ура-Линды, это Евразия. Причем особенно ее северо-западная область. Сакральный центр фризов расположен в северной Атлантике, в месте “Альдланд” (или Атланд), т.е. в “старой стране” (слово “Альдланд”, Атланд удивительным образом напоминает “Атлантиду”). После потопления “Атлантиды” этот центр перемещается в Северное Море, в земли которые лежат к северу от актуальной Голландии и Германии и которые также были затоплены, только гораздо позднее. Итак, фризы, дети Фрейи, арийцы, имеют вне-европейское происхождение. Их изначальная обитель —сакральный остров. “Финны”, дети Финды, напротив, представляются автохтонами Евразии. Они населяют все ее земли от глубокой Сибири до иберийского полуострова. Собственно, народы Финда — это коренные евразийцы. 

Естественно соотнести прародину фризов, Альтланд, с Гипербореей, с “островами счастливых”, с сакральным центром Аполлона, солнечного Бога. Северное местоположение древней арийской земли подтверждают все арийские священные традиции: как Веды *(сноска: См. B.G.Tilak “Arctic home in Vedas”)*, так и Авеста (Арьяна-Ваэджа, полярная страна), как греческие, так и германские мифы. 

Евразия, в свою очередь, представляется как территория позднего распространения “фризов”, причем это распространение всегда было сопряжено либо с оттеснением, либо с ассимиляцией основного, автохтонного “финского” населения. Эта парадигма географического соотношения, согласно “Хронике Ура-Линда”, является фундаментальной для всей расовой истории. “Фризы” — всегда пришельцы, носители сакрального знания, “Свободные в Боге” (“Gottesfreien”). “Финны” — всегда аборигены, воспринимающие это знание, “Рабы Божьи” (“Gottesknechten”). 

“Лидийцы” же занимают южное периферийное положение в континентальной структуре и не вступают в прямое взаимодействие с “фризами”. 

Типы культур
Три парадигматические сакральные расы дифференцируются не столько по внешним признакам или психологическим особенностям, сколько по метафизической позиции, определяющей основные культурные проявления той или иной расы. “Ура-Линда” предлагает, таким образом, три варианта расовой метафизики. 

Дети Фрейи, “фризы” (арийцы, белые) живут в состоянии примордиальной “демократии”. Закон у “фризов” внутри, поэтому внешне они абсолютно свободны. Религиозный тип “фриза”—  это тип “естественного посвященного”, его “я” фактически совпадает с Мировым Духом, Вральдой. К “фризу” лучше всего применима сакральная формула индуизма: “Атман есть Брахман”, т.е. его “Я” тождественно Абсолюту. “Фризы” миролюбивы, счастливы и мудры. 

“Фризы” почитают женское начало: Великую Белую Мать, Фрейю, воплощение расового гнозиса, арийскую Софию. Женщина сопряжена у “фризов” с жреческими функциями: она исполняет основные ритуалы и хранит сакральное знания. Каждое фризское поселение имеет свою “Деву”, “Burgmagde” как высшую сакральную инстанцию. Но такой “нордический матриархат” является сугубо интеллектуальным, гностическим, т.к. женщина, стоящая в его центре, это Богиня, дочь Фрейи, воплощение самой Фрейи, концентрат расовой идеи и божественной чистоты. Сексуальная символика в культуре фризов полностью отсутствует, т.к. фризское сознание максимально приближено к чистоте Логоса и не нуждается в чувственной “опоре” для духовного размышления. У “фризов” не бывает рабов, т.к. идея “свободы” для них центральна. 

Народы “Финда”, “финны”, напротив, живут в условиях строгой иерархии. У них есть господа, слуги, рабы, невольники. Их законы тщательно описаны, но исполняются только за счет давления властей. Их Бог — вовне. Они воинственны, агрессивны, склонны к чувственным символам. Для них характерны идолы, фетиши, изображения “богов”. 

“Финны” живут при патриархате. Мужчина стоит в центре “финской” цивилизации. Он исполняет жреческие и легислативные функции. Женщина занимает подчиненное, второстепенное положение. Для символизма народов “Финды” характерны физические символы и “натурализация” примордиальных логосных структур. 

И, наконец, “лидийцы” вообще не имеют четких законов, даже внешних. Они подчиняются своим хаотическим импульсам. Их космос децентрализован. Иерархии не существует. В основе их социальной жизни — обрывки “финских” сакральных комплексов. Для них характерен промискуитет и полуживотный матриархат. “Лидийцы” часто становятся рабами народов “Финда”. 

Следует отметить еще одну важную деталь: среди “фризов” бывают “преступники”, предавшие внутренний закон духовной расы. В нормальном случае они удаляются на особые территории по велению собственной совести (такой территорией “Хроника Ура-Линда” называет Англию). Но иногда случается так, что “фризы”-изгои приходят к народам “Финда” и становятся среди них высшей кастой, господами, царями. Такие “фризы” кладут начало особому типу людей: династии “магов”, “magier”, которые ставят сакральные потенции фризской расы на службу интересов “финнов”. “Маги” — это короли-жрецы. Собственно говоря, перипетии конфликтов “фризов” и “финнов” в Евразии становятся действительно глубокими лишь за счет “расового предательства” “магов”, чей интеллект дает “финским” племенам шанс действительно конкурировать с “фризами”. 

“Маги” презирают “финский” народ, они превращают его в своих рабов. Они разрабатывают основные постулаты эрзац-религии, облекая священное знание “фризов” в веру в “богов”, “духов” и “демонов”, в “образы”. 

Фризы и Ностратика
Миграции “фризов” — это не просто распространение “арийских” или “индоевропейских” волн в довольно обозримые исторические промежутки. Белые дети “Фрейи”, в перспективе “Ура-Линды”, соответствуют скорее современным представлениям о “ностратическом” праплемени, носителе парадигматического праязыка Евразии (а ранее полярных, затопленных ныне земель). Индогерманцы — это лишь последняя историческая волна “фризов”, которой предшествовали многие другие волны, заложившие основы египетской преддинастической, семитской, шумерской, прототюркской, картвельской и даже синотибетской культур. “Ностратический” интеллект евразийских и североафриканских языков соответствовал “гиперборейской” и “ностратической”, “фризской” традиционной парадигме, которая, будучи переданной тем или иным народам “финского” типа в те или иные периоды предыстории, постепенно деградировала, обособлялась, теряла сходство с изначальной кристальной иероглифичностью, превращалась в верования в “богов”, “духов” и “демонов”. Белая раса “Ура-Линды”, таким образом, не совпадает с исторической белой расой индоевропейцев, но предшествует ей на многие тысячелетия. 

Важно заметить, что сыновья Фрейи не только закладывают сакральную, языковую и мифологическую базу культурам типа “Финда”, они и сами подвергаются обратному воздействию со стороны этого деградировавшего типа. Так возникают смешанные формы традиции — “финско”-”фризские”. С одной стороны, в них наличествуют спиритуальные культы “гиперборейского” характера, с другой — типично “азиатские” черты. Такими народами являются хетты, скифы, киммерийцы, кельты. И более того, многие индоевропейские племена также постепенно пропитываются “финскими” элементами: германцы эпохи скальдов, римляне, греки, индусы постведического периода сами по себе уже довольно далеки от изначального “фризского” состояния.

Такое представление об изначальной белой расе полярного происхождения фактически разрушает установившееся представление о Ближнем Востоке как очаге цивилизации, письменности, культуры и т.д. Более того, Ближний Восток в логике миграции “фризов” становится очень поздним (с точки зрения предыстории) центром соприкосновения самых разных потоков “фризских” влияний, стекающихся туда буквально со всех четырех сторон света, причем чаще всего не в чистом, но “финизированном” и искаженном виде. С Запада туда двигаются племена белых ливийцев, тахаров, амореев. С Севера —протогерманцев и протокельтов. С Северо-Востока —прототюрков и протофиннов (на сей раз в историческом узко этническом смысле). С Юга — эфиопы. С Востока — эламиты, а позднее персы и дравиды. Так знаменитая концепция ex Oriente Lux “Света с Востока” или “финикийского фактора” в культурном смысле оборачивается не истоком, но далеким следствием, синкретическим и упрощенным суммированием различных аспектов “фризской” традиции, принесенных туда в уже смешанных, искаженных “финских” версиях, восходящих к более или менее далеким эпохам. 
 

Итак, “фризский” расовый фактор прекрасно согласуется с ультра-современной лингвистической теорией “ностратики”, единого происхождения всего спектра евразийских языков (См. А.Тромбетти, Х.Педерсен, В.М. Иллич-Свитыч). С другой стороны, диалектика соотношения “фризского” и “финнского” типа в сфере сакральных форм дает ключ к пониманию многих древнейших трансформаций мифологических и религиозных комплексов. 

Белый эзотеризм и желтый экзотеризм
Основная проблематика “Хроники Ура-Линда” — противостояние культуры “сыновей Фрейи” и культуры “сыновей Финды”. Смысл этого противостояния с поразительной точностью соотносится с тем, что принято называть “экзотерической” (внешней) и “эзотерической” (внутренней) стороной Традиции. “Финда” воплощает в себе специфику “экзотеризма”: Бог для “сыновей Финды” находится вовне, равно как и сакральный закон; сам себя “финн” воспринимает как “раба Божьего”, как “собственность Господина”, находящегося вне его, Божественное должно проявляться во внешних образах —идолах, символах, причем для наглядности они должны иметь “натуралистический” характер, вид чего-то конкретного и чувственного; религиозная жизнь “финна”, как и его социальная жизнь сводится к подавлению, покорению личных душевных страстей (в случае религии) или женщины (в случае семьи), или других людей (в случае социальной иерархии) и т.д. Во главе политической и религиозной структуры “финского” общества стоят “маги”, “короли-жрецы”, выполняющие по отношению ко всему народу функцию “субъекта”, “воплощенного божества”, посредника между “низким” человеком и “высоким” духом. 

“Дети Фрейи”, напротив, иллюстрируют “эзотерический” уровень традиции: Бог для них находится внутри, он тождественен сакральному закону и их собственному “Я”; “фриз” воспринимает себя самого как “Свободного в Боге” (Gottesfreie), как воплощение свободы; Божественное для “фриза” существует непосредственно, вне образа или символа, и если он и использует символы, так только чисто абстрактные, ненатуралистические, геометрически-математические; религиозная жизнь “фриза” протекает под знаком справедливости и господства мудрости над деятельностью, он живет в состоянии “аристократического равенства” и “гармонии”, он никого и ничего не подавляет —ни своих чувств, так как они у него совпадают с мудростью и богоявленческим, “теофаническим” мировосприятием, ни женщину, которая и так ему абсолютно послушна и является материальным воплощением чистоты его духовной расы, белым зеркалом мирового Духа, хранительницей нордического огня, ни других людей, поскольку он почитает в них свободу также свято, как и в себе. И, наконец, вместо короля-жреца, “посредника” между людьми и “богами” у “фризов” стоит “Белая Дама”, Великая Жрица, которая есть не что иное как их собственная расовая субстанция, не нечто внешнее, но нечто внутреннее, материальное присутствие духа, разлитого равномерно в каждом сыне Богини Фрейи. 

Если приглядеться к исторически известным традициям, то мы увидим удивительно похожие соотношение между эзотерическими и экзотерическими их сторонами. Причем если в одних случаях оба этих аспекта сосуществуют без конфликтов, то в других случаях они входят между собой в противоречия, а это нередко приводит к религиозным войнам, реформам, расколам, возникновению ересей. Поэтому драма противостояния “фризов” и “финнов” в расовых концепциях мифологической сакральной географии “Хроники Ура-Линда” может быть взята как парадигма рассмотрения динамики религиозных реформ Евразии и Северной Африки. И наиболее ярким примером здесь может служить противостояние христианства (эзотерической, отчетливо “фризской” в своей основе традиции) и позднего, “остаточного” иудаизма (воспроизводящего в себе все наиболее характерные признаки “финской” сакральности). И здесь показательно также, что ареал исторического распространения христианства в значительной степени совпадал с территориями, населенными потомками последней волны “фризских” миграций, которые яснее всех остальных, уже довольно финизированных, народов сохранили память о “Боге внутри” (Христос-Иммануил) о “Белой Даме” (Дева-Богородица), о “благодатной свободе высших” (“конец эры закона” и “наступление эры благодати” у ап. Павла) и т.д. Хотя и в этом случае христианская традиция в своем конкретном, историческом виде не была свободна от “финских” элементов, которые проявились в конкретных формах клерикальной иерархии, унаследовавшей многие аспекты сугубо “иудейской”, чуждой “свободным в Боге”, традиции. Любопытно отметить тот факт, что в первые века христианства в ранней церкви существовал институт женского священства, что было прямым продолжением древнейшей арийской инициатической традиции “белых жриц”, “дочерей Фрейи”. Этот институт был отвергнут как раз в тот момент, когда христианская Церковь начала становиться экзотерической конфессией и официальной религии Римской Империи. 

Большинство евразийских (и североафриканских) этносов, в которых “финский” элемент был преобладающим, приняли ислам, имеющий подчеркнуто экзотерический характер, причем крайне показательно, что наиболее “фризские” аспекты исламской традиции — в частности шиизм (подчеркивание мистической роли Фатимы, прародительницы “божественной расы” имамов; “свет Али” внутри верующих; тезис о “лавхут”, “божественности самих имамов и т.д.) — захватили именно ареалы с преимущественным индоевропейским населением, (шиитский Иран и т. д.), большинство же “финских” этносов “арабы”, “тюрки” и т.д. остаются суннитами. 

Демократия и тоталитаризм
Последние два тысячелетия евразийской истории и диалектика политических трансформаций в евразийских государствах также могут быть рассмотрены в перспективе расовых типов. Все аспекты “аристократического равенства” могут быть отнесены к “фризскому” архетипу; все “тоталитарные” “централизированные”, “тиранические” системы соответствуют “финской” модели. Причем здесь, как и в других случаях, чаще всего встречаются именно смешанные варианты, имеющие элементы обоих структур, т.к. народы, действующие в эти эпохи, практически все без исключения затронуты расовым смешением. Поэтому здесь можно говорить только об относительно “фризском” и относительно “финском” варианте, причем пропорции обоих элементов могут значительно варьироваться. 

Как бы то ни было, “демократический” элемент действительно всегда связывался с высшими расовыми типами, и наиболее полного развития модель “аристократического равенства” получила в феодальном Средневековье, где, как по невидимому указу, внезапно по всей Евразии проявляются “фризские”, “гиперборейские” темы: эзотерическое учение о Божественном “Я”, культ Девы-Богородицы, тематика “братства сеньоров” и т.д. Причем они характерны не только для европейских территорий, но и для исламского халифата до монгольского нашествия, для средневековой Индии с ее тантризмом (тантризм в своих основаниях — наиболее яркая и типично “фризская” доктрина, возрождающая дух свободы, свойственный “Ведам” до смешения ариев с автохтонами, дравидами, вопреки мнению профанических ученых на основании поверхностного и хаотического анализа, связывающих тантризм с дравидами и индусскими до-арийскими автохтонами) и даже для “желтого” Китая, расовая гомогенность которого отнюдь не так абсолютна, как это подчас представляется. Но средневековый всплеск “фризского” комплекса не был чем-то устойчивым или длительным, т.к. практически во всех областях Евразии и Северной Африки “финская” составляющая в расово-парадигматическом смысле была весьма значительной. Феодальное равенство обязательно имело параллельно репрессивные, “финские” моменты, обращенные на “нефризские” общественные пласты, и поэтому феодальная цивилизация была крайне неустойчива. Причем эта неустойчивость могла привести к двум типам кризиса “фризского” режима: либо отношение к “сыновьям Финды” переносилось на самих “сыновей Фрейи”, и в этом случае вместо феодальных княжеств возникали центристские антиаристократические, авторитарные монархии (типа Французского Королевства Филиппа Прекрасного), либо, напротив, “демократическая” система распространялась и на “финские” пласты, что приводило к их деградации в сторону “лидийского”, “анархического” комплекса и порождало “эсхатологические” средневековые, “протокоммунистические” восстания, типичным примером чего может служить карматский халифат, а позже европейская Реформация. 

В сущности, если мы поймем расовую специфику двух основополагающих политических парадигм — “демократия” и “тоталитаризм”, то станет очевидной вся амбивалентность их противопоставления, которое и составляет суть споров “правых” и “левых” на протяжении политической истории последних столетий. “Свобода”, “равенство” и “братство” —хороши для “свободных”, “равных” и “братских” “фризов”, и навязывание им деспотических систем будет явным насилием над их расовой природой. “Иерархия”, “порядок”, “дисциплина” —совершенно необходимы для людей “финского” типа, и прививка им “демократического режима” никогда не может привести ни к чему иному, как к анархии, безобразиям и деградации, которые, естественно, логически оканчиваются еще пущей “тиранией”. (Именно в этом смысле следует понимать слова Платона о том, что “демократия логически влечет за собой тиранию”). 

Расы России
История Российского государства, России, лежащей в центре евразийского континента, является в высшей степени показательной, т.к. она блестяще иллюстрирует собой весь комплекс расовой диалектики, свойственной и другим евразийским территориям и этносам, но в менее явной форме. Дороссийская история славян скорее всего связана с последней волной “фризской” миграции из затопленного острова, из “ингвеонского царства”, т.к. изначально славяне органично входят в индоевропейский арийский культурно-расовый блок. Но история собственно России как особого геополитического пространства — это уже нечто иное. 

Во-первых, начало российской истории, согласно летописи, начинается с призвания Рюрика на царство, что точно соответствует “финскому” архетипу социальной организации, зовущей “фриза” (а скандинавские племена, собственно, и являлись германскими, т.е. “фризским” этническим элементом) в качестве короля-жреца, “мага”. 

Во-вторых, среди славянских племен уже с первых строк летописи фигурирует “чудь”,”мерь” и “мурома”, т.е. “азиатские”, “финские”, в прямом на этот раз смысле слова, народы. Так в истоке русского государства мы обнаруживаем “азиатский” образец. 

Позднейшее крещение Руси и феодальная раздробленность —свидетельства об усилении “фризского” фактора — “белый” элемент, носитель “белой” религии развивается и начинает создавать структуру “аристократического равенства”. В этот период складывается и наиболее “гностический”, “эзотерический” элемент русской духовности. Причем важно заметить, что в некоторых землях Руси — в частности, в Новгороде, и вообще на Севере — “фризская” модель укореняется довольно глубоко и прочно. Нашествие монголов, носителей очевидной “финской” модели — иерархии, дисциплины, развитого репрессивного аппарата — опрокидывает “фризский” (и так уже далеко не абсолютный) комплекс, интегрирует Русь в Желтую Империю, которая фактически охватывает почти всю Евразию, за исключением северо-западной Европы. Но и сама эта чингизидская Империя рушится из-за расширения “аристократического элемента” (снова “фризский” фактор) среди ее правителей. А Русь тогда окончательно выбирает тип государства “сыновей Финды”, возлагая на себя миссию объединения северо-восточной Евразии. По окончании ига “русская аристократия” постоянно подвергается гонениям со стороны монархов, и “фризский” элемент оттесняется в сугубо религиозную сферу — в “равенство” и “братство” православных монастырей. Но после долгого и более или менее стабильного имперского периода, с очевидной доминацией комплекса “сыновей Финды”, “демократическая” концепция, уже совершенно чуждая в целом расовому типу российского населения, снова появляется в виде коммунистической эсхатологической доктрины, объявившей о начале пародийной реставрации “гиперборейских”, райских пропорций. 

Расы Европы
Европейская зона евразийского континента находится географически ближе к сакральному острову — культовому центру “сыновей Фрейи”. И действительно, “демократический” тип культуры намного чаще встречается здесь в истории, нежели в азиатских или северно-африканских регионах. Однако было бы ошибкой считать, что Европа населена “фризами” и что она гомогенна в своем расовом субстрате. В ее северной части “фризский” элемент в значительной степени смешан с лаппо-финским этносом, который в Восточной и Центральной Европе фенотипически родственен т.н. “альпинской” расе. Западная Европа в значительной степени “кельтизирована”, а “кельты” уже в древности, согласно Ура-Линде, были смешанным народом. И, наконец, население южных областей Европы, т.н. “средиземноморская раса”, несет в себе значительное число ближневосточных, левантийских, семитских расовых черт. Таким образом, в своей древнейшей евразийской автохтонной основе, сохранившейся в “монголоидных европейцах” (в частности, “бигуденцы” Франции — коренные французы, фенотипически неотличимые от населения Тибета), и в других вне-европейских (финских, северно-африканских, семитских и тюркских) расовых компонентах жители Европы обнаруживают потомков “сыновей Финды”, чье влияние можно различить как в централистских, монархических режимах (типа французского абсолютизма), так и кровавых путчах, подобных Французской Революции. 

С учетом этой расовой гетерогенности становится очевидным, что европейские “демократии”, для того чтобы быть стабильными, должны компенсироваться довольно строгим контролем “тоталитаристского” типа. В этом и заключается специфика современных “демократических” режимов Запада — за фасадом “равенства” и “свободы” таится строгая иерархическая система, косвенно направляющая “финское” стадо в нужное русло. Хотя нынешние “маги”, управляющие западными обществами, используют для этих целей более изысканные и утонченные средства, нежели короли-жрецы древней Евразии. 

Великая Трагедия Норда
“Хроника Ура-Линда” связывает свой сакрально-расовый подход не только с географией, но и с логикой истории. Сакральная история здесь имеет циклический характер. Расцвет Духа сменяется его упадком, а упадок новым расцветом. В перспективе “Хроники” главным субъектом сакральной истории являются “дети Фрейи”: их победы тождественны взлету Мирового Духа, их поражения — его падению. Вся прослеживаемая Ура-Линдой история начиная с затопления “Альтланда”, “старой земли”, есть история упадка “фризов”, т.е. нисходящая траектория цикла. Вначале гибнет их “большая Родина”, “Альтланд”. Потом тонут в Северном море их новые земли, располагавшиеся некогда в районе отмели Доггера. Позднее, вынужденные мигрировать в Евразию, они подвергаются смешению с племенами “финнов” или давлению с их стороны. В конце концов, коварные “маги” объявляют “фризам” настоящую войну, и своими нападениями прерывают священную традицию “Белых Дев”. Последняя из них гибнет от рук “магов”. Нордический священный огонь затухает. Останки “фризов” рассеиваются по Евразии или пускаются в плавание на своих кораблях в неизвестные земли (любопытна история из “Хроники Ура-Линда” о фризском мореплавателе по имени Инка (sic!), отправившемся в далекие земли и не вернувшемся назад; тут следует вспомнить теорию историка Жака де Майо о “викинговском” происхождении цивилизации солнцепоклонников-инков). Как бы то ни было, линия “фризов” спускается все ниже и ниже, и параллельно с этим народы “Финда”, напротив, поднимаются и обретают все большее могущество.

Однако согласно пророчеству последней “Белой Девы” несчастья “фризов” будут продолжаться только до начала третьего тысячелетия (от Р.Х.). В этот момент упадок “фризов” достигнет своей низшей точки, своего зимнего солнцестояния, но сразу же за этим Вральда-Мировой Дух вновь вдохнет свой “Од”, свое “дыхание” в белый народ и мгновенно возродит “фризскую цивилизацию”, оживит божественную Фрейю и спасет всех верных ее сыновей и дочерей. Таким образом, расовый цикл “фризов” также имеет свою эсхатологическую перспективу и свою мистериальную развязку, т.к. в бездне своего падения растоптанному “Финдой” и коварными “магами” “гиперборейскому этносу” все же суждено увидеть грандиозный расцвет своей нордической культуры, возвратить себе свою утраченную свободу, “Свободу в Боге”.