А.Г. Дугин: Теоретические источники нового социализма

Ортодоксия и гетеродоксия в экономической мысли. Помимо двух магистральных и противоположных друг другу экономических теорий (т.н. «ортодоксий» — марксизм и либерализм) существует еще одно громадное семейство, называемое совокупно «еретическим» . «Еретичность» этого направления состоит в отказе от тех общих постулатов, которые лежат в основании как либерализма, так и его последовательного и радикального отрицания, воплощенного в марксизме.

 

И либерализм, и марксизм оперируют с одним и тем же понятийным и методологическим аппаратом. Основные предпосылки экономического анализа в обоих случаях тождественны (хотя выводы делаются прямо противоположные). В частности, любая экономическая ортодоксия признает универсальность и однородность основных этапов экономической истории, приоритет хозяйственной логики перед всеми остальными факторами (национальными, культурными, религиозными, историческими, географическими и другими составляющими), определяющими сущность общества, стадию его развития, его идентичность. 

Обе разновидности экономической ортодоксии — либеральная и марксистская — являются одновременно и философией, и идеологией, причем, и та и другая представляют собой варианты именно «экономизма», так как экономический фактор является в них основополагающим. Вероятно, универсализм и редукционизм, позволяющие свести все своеобразие и многоцветие хозяйственной жизни различных человеческих обществ к единой упрощенной схеме, и стали причиной популярности этих учений, привели к тому, что они воспринимаются как магистральные направления в экономической мысли («мейнстрим»), вытеснив на периферию (в область маргинального) иные модели.

Я думаю, что именно в этом состоит различие между ортодоксией и гетеродоксией в экономике: ортодоксальным считается «экономизм», абсолютизация собственно экономического фактора в сравнении со всеми остальными . И далее, эта абсолютизация не просто провозглашается, но ложится в основу построения определенных математических формул, закрепляющих основные закономерности экономики.

Напомним, что экономическая мысль (в современном смысле этого понятия) зарождалась в эпоху Просвещения, когда образцом «научности», «точности» и «строгости» служили как раз естественнонаучные дисциплины, в которых преобладали физико-математические методы исследования и описания реальности. Будучи по определению наукой гуманитарной, экономика, тем не менее, тяготела к сближению с науками точными. А это, в свою очередь, порождало стремление уйти от рассмотрения феноменологического многообразия форм хозяйствования к упрощенным схемам с ограниченным набором критериев.

Экономическая ортодоксия состоит в «эмансипации» от внеэкономических факторов. Когда эта ортодоксия из науки превращается в философию и идеологию (а именно это произошло с либерализмом и марксизмом), «экономизм» становится мировоззренческим императивом, и абсолютизация набора определенных критериев в рамках научной дисциплины переходит в разряд социальной истины, запечатлев шей в себе окончательный приговор относительно самой природы реальности. В этом вопросе «экономика» повторяет траекторию естественных наук, которые из инструменталь ных гносеологических методологий (подчиненных мифологической или теологической системе — как это имело место в традиционных обществах) на заре Нового Времени превратились в совокупность суждений относительно самой природы реальности, подчинив себе философию, религию, социальный миф.

Этот момент концептуального зарождения экономичес кой ортодоксии для нас принципиален именно потому, что сегодня она явно испытывает существенный (возможно, фатальный) кризис, и по этой причине мы стремимся выйти за ее рамки, найти иной путь, обращаемся к экономической гетеродоксии . Очень важно, что в начальный период своего становления экономическая наука была особенно озабочена отбрасыванием многочисленных факторов, препятствую щих выработке непротиворечивой схематической картины. То, что отбрасывалось или не было учтено по историческим причинам, для экономической гетеродоксии представляет особый интерес.

В качестве простого примера приведу замечание последователя русских народников Чаянова, взгляды которого заново систематизировал С.Г. Кара-Мурза. Речь идет о законе неисчерпаемости и предполагаемой «бесконечности» природных ресурсов, который лежит в основе классических теорий экономической ортодоксии. Приравнивание бесконечно-малого фактора к строгому нулю — вообще является основой всех заблуждений современной научной методологии, которые драматически и с трудом изживает наука XX На уровне экономики это очевидно: если включить в число основных вводных параметров образования стоимости природные ресурсы и саму природную среду, то вся ортодоксальная экономическая модель (и либеральная и марксистс кая) рушится в своем основании, и мы получаем совершенно новую — и, в определенном смысле, «гетеродоксальную» — экономическую теорию, с системой новых выводов и методов. Можно назвать это «экологической экономикой». Мне могут возразить, что, мол, во времена А. Смита, Д. Рикардо и К. Маркса ресурсы действительно ничего не стоили и были «бесконечны» в сравнении с потребностью в них человечества, находившегося на предшествующей стадии технического развития, и что позже экономисты прекрасно и точно учли этот параметр. Это верно, но давайте посмотрим на это внимательнее: поправки на исчерпаемость и стоимость природных ресурсов внесены в готовые и отработанные экономические модели, основанные на молчаливом согласии относительно «бесконечности» и «бесплатности» ресурсов, причем внесены не в основания ортодоксальных экономичес ких теорий, — что потребовало бы их тотальной переработ ки, ревизии, — а просто добавлены к общей схеме, обсчитаны исходя из ее догм. Такие поправки не меняют ничего в основании экономической ортодоксии, они лишь добавляют ся к ней, как дополнительные факторы, не влияющие на корректность всей схемы. По этой причине экономика ресурсов, и тем более экология, оказываются на периферии основной магистрали развития ортодоксальной экономической мысли, учитываются эпизодически по мере необходимости. Более внимательное отношение к этим факторам неминуемо привело бы к ревизии самих основ этой ортодоксии.

Итак, экономическая ортодоксия представляет собой схематический редукционизм, в основе которого лежит абсолютизация экономического фактора, «экономизм».

Совершенно логично предположить, что гетеродоксией в таком случае будет в корне иной подход. То есть гетеродоксальная экономическая мысль исходит из базовой предпосылки, что экономическая реальность не является базовой, универсальной, основополагающей для идентификации общества, а «экономизм» не есть последний критерий в определении социальной значимости тех или иных явлений. Экономическая гетеродоксия отказывается от редукциониз ма и от «экономизма».

И здесь возникает любопытный момент: в XIX в. появился специальный термин для обозначения такого взгляда на общество, его устройство, логику его развития, его историю и его цели, который отказывается от «экономизма», утверждает в качестве приоритетной иную систему (или системы) критериев, гораздо более широкую, нежели «ортодоксия». Этот термин — «социализм».

Новый социализм — эвристика и традиции

Сегодня проблема нового определения социализма, экономики социалистического типа, стоит как важнейшая теоретическая и практическая задача не только перед Россией, тяжело страдающей от брутальной смены одной модели экономической ортодоксии на другую, но и для всего мира, где глобализация либеральной модели, ее абсолютная доминация порождает новейшие формы невыносимой эксплуата ции, экономической колонизации, острейшей социальной несправедливости. Экономическая ортодоксия поставила человечество на грань экологической и социальной катастрофы, и причину этого можно распознать в том игнорировании множественных природных и культурных факторов, которое мы встречаем в самих истоках экономической мысли.

Социализм — понятый исторически, в отрыве от узко марксистской догматики, как антитеза «экономизму» — это направление научной мысли, призванное сформулиро вать выход из идеологического и экономического тупика, показать новые ориентиры к ответственному, справедливому и нравственному общественному устройству. Это вопрос не только адекватного проекта, но самого выживания человечества.

Важно заведомо направить теоретическую мысль, движущуюся в социалистическом направлении, в русло, свободное от догматизма, от незыблемых экономических аксиом. Сами основы экономического мышления должны быть подвергнуты ревизии, заново выявлены, разобраны и освещены. Доверие экономической ортодоксии слишком дорого стоит, чтобы сохранять его нетронутым и далее. Мы просто обязаны подвергнуть фундамент этой ортодоксии сомнению. И в этом традиция гетеродоксальной экономической теории окажет нам неоценимую услугу.

Не следует воспринимать это приглашение к свободной мысли по социалистическому вектору как некую голословную и лишенную содержания реальность, основанную на простом отторжении существующего положения в экономической науке. Напротив, мы должны лишь продолжить и расширить традицию, которая объективно существует, и в ходе развития которой были сделаны колоссальные по значимости открытия, наблюдения, выводы. Но приходит время сделать это более решительно, чем ранее, когда основное внимание экономической мысли было приковано к драматичес кому соревнованию двух ортодоксальных школ — марксизма и либерализма. Сегодня, когда марксизм проиграл, самое время всерьез обратиться к немарксистским моделям социализма, и именно из этой — ранее остававшейся на периферии — матрицы скорее всего родится новая гибкая и адекватная экономическая теория, призванная предложить человечеству в XXI веке спасительную альтернативу от того жестокого, несправедливого и скрыто тоталитарного строя, которым является современный капитализм.

Поэтому для нас новым и весомым содержанием наполняются теоретические работы мыслителей, двигавшихся в этом направлении прежде или движущиеся сейчас. Из этих источников и из этих составных частей будет складываться и развиваться социалистическая мысль следующего столетия.

Это — стартовая черта новой фазы концептуального творчества.

Четырнадцать авторов

Я намеренно остановлюсь в своем кратком изложении на иностранных авторах и их теориях. Школа гетеродоксально го социализма на российской почве (особенно в ее левом и национал-большевистском вариантах) заслуживает отдельного исследования .

Генеалогия гетеродоксальных экономических теорий восходят в этико-философском аспекте преимущественно к немецкой идеалистической философии, особенно к Фихте. С точки зрения сугубо хозяйственной, огромное влияние на них оказали теоретики немецкого камерализма (фон Юсти, Зоннерфеедс и т.д.) Эта линия ведет к выдающемуся экономисту, ключевой фигуре всего этого направления — Фридриху Листу.

Фридрих Лист (1789_1846)

Проанализировав практическое применение либеральной теории на практике, Лист открыл следующий закон: «повсеместное и тотальное установление принципа свободной торговли, максимальное снижение пошлин и способствова ние предельной рыночной либерализации на практике усиливает то общество, которое давно и успешно идет по рыночному пути, но при этом ослабляет, экономически и политически подрывает то общество, которое имело иную хозяйственную историю и вступает в рыночные отношения с другими более развитыми странами тогда, когда внутренний рынок находится еще в зачаточном состоянии ». Исторически Лист имел в виду наблюдения за катастрофически ми последствиями для слаборазвитой, полуфеодальной Германии XIX века некритического принятия либеральных норм рыночной торговли, навязываемых Англией и ее немецкими лоббистами. Лист поместил либеральную теорию в конкретный исторический и национальный контекст и пришел к важнейшему выводу: вопреки претензиям этой теории на универсальность, она, на самом деле, отнюдь не так научна и беспристрастна, как хочет казаться; рынок — это инструмент, который функционирует по принципу обогащения богатого и разорения бедного, усиления сильного и ослабления слабого. Таким образом, Лист впервые указал на необходимость сопоставления рыночной модели с конкретными историческими обстоятельствами, а следовательно, перевел всю проблематику из научной сферы в область конкретной политики. Лист предложил ставить вопрос следующим образом: мы не должны решать «рынок или не рынок», «свобода торговли или несвобода торговли». Мы должны выяснить, какими путями развить рыночные отношения в конкретной стране и конкретном государстве таким образом, чтобы при соприкосновении с более развитым в рыночном смысле миром не утратить политического могущества, хозяйственного и промышленного суверенитета, национальной независимости.

И Лист дал ответ на этот вопрос. Этим ответом явилась его знаменитая теория «автаркии больших пространств». Лист совершенно справедливо посчитал, что для успешного развития хозяйства государство и нация должны обладать максимально возможными территориями, объединенными общей экономической структурой. Только в таком случае можно добиться даже начальной степени экономической суверенности. Для этой цели Лист предложил объединить Австрию, Германию и Пруссию в единый «таможенный союз», в пределах которого будут интенсивно развиваться интеграционные процессы и рыночные отношения. При этом он настаивал на том, чтобы внутренние ограничения на свободу торговли в пределах союза были минимальны или вообще отменены. Но по отношению к более развитому и могущественному англосаксонскому миру, напротив, должна существовать гибкая и крайне продуманная система пошлин, не допускающая зависимости «союза» от внешних поставщиков и ориентированная на максимально возможное развитие промышленно-хозяйственных отраслей, необходимых для обеспечения полной автаркии. Вопрос экспорта был предельно либерализирован и полностью соответствовал принципам «свободы торговли»; импорт же, напротив, подчинялся стратегическим интересам стран «таможенного союза» (Zollverein): второстепенные и не обладающие стратегическим значением товары и ресурсы допускались на внутренний рынок беспрепятственно, а пошлины на все, что могло бы привести к зависимости от внешнего поставщика и создавало бы тяжелые условия конкуренции для отечественных отраслей, напротив, искусственно и централизованно завышались.

Учение Листа получило название «экономического национализма». Именно Ф. Лист является основателем теории «государственного протекционизма». Хотя в определенных своих аспектах учение Ф. Листа носит либеральный оттенок, на практике оно применимо к экономическим системам различных типов. Самым важным в нем является историко-геогра фическая и политическая коррекция «либерального универсализма», привязка экономической ситуации к конкретному политическому и таможенному пространству, что представляет собой шаг в сторону широко понятого социализма. Исторически идеи Листа были (с огромным успехом) применены в Германии в 1834 (создание «таможенного союза»), позже его теориями вдохновлялись граф Сергей Юльевич Витте, Вальтер Ратенау и Владимир Ленин периода НЭП.

Граф Витте написал специальную работу «Национальная экономика и Фридрих Лист»: «Мы, русские, — писал он, — в области политической экономии, конечно, шли на буксире Запада, а потому при царствовавшем в России в последние десятилетия беспочвенном космополитизме нет ничего удивительного, что у нас значение законов политической экономии и житейское их понимание приняли нелепое направление. Наши экономисты возымели мысль кроить экономическую жизнь Российской империи по рецептам космополитической экономики. Результаты этой кройки налицо». Главный вывод Витте состоял в том, что общие экономические принципы непременно должны «получить видоизменение, соответству ющее различным национальным условиям».

В той степени, в какой современная Россия говорит о «поддержке национального предпринимателя» («об обучающем протекционизме»), она следует в этом за мыслью Сергея Витте и Фридриха Листа.

Жан Шарль Симонд де Сисмонди (1773_1842)

Швейцарский экономист Сисмонди разработал теорию, на основании которой позднее развились многие более современные социалистические учения. Сисмонди жестко критиковал теорию Адама Смита, доказывая, что автономная логика развития либеральной экономической модели не приведет автоматически к повышению благосостояния граждан, так как динамика роста спроса будет серьезно опаздывать за ростом предложения, порождая кризис перепроиз водства. Маркс обильно цитировал Сисмонди как своего предшественника в «Нищете философии».

Самое главное теоретическое утверждение Сисмонди состоит в формуле, ставшей основным законом любой экономической модели, хотя бы отдаленно напоминающей социализм. Подоходный налог и налог на наследуемую собственность (шире другие виды налогов) должны быть основным инструментом перераспределения. Такое перераспределе ние может производиться как в национально-государственном, так и в общественном масштабе, способствовать решению государственно-стратегических и социальных вопросов одновременно. Развивая линию Сисмонди, можно прийти как к классическому социализму, так и к этатистским теориям, к моделям экономики национального типа.

Вообще говоря, у истоков социалистической мысли забота о процветании государства, нации и общества еще не разделена, как в последующих, более догматических учениях. Это очень важная черта: изначальный социалистический импульс не дифференцирует жестко конкретных граждан и органические коллективы от политических и администра тивных образований. В ортодоксальной экономической теории такое «неразличение» рассматривается как архаическая черта, как недостаток «прогресса». С интересующей нас точки зрения «гетеродоксии» все наоборот. Сведение воедино проблемы сбора налогов и функции перераспределения средств в обществе представляется весьма продуктивной.

Полноценное развитие концепций Листа и Сисмонди осуществлялось в Немецкой Исторической Школе (Вильгельм Рошер, Бруно Гильдербрандт, Карл Книс, Ингрэм). Выдающимся теоретиком этого направления был Густав Шмоллер, лидер «кафедральных социалистов» (Verein fur Sozial-politik), также Луиджи Брентано, Карл Бюхер, Адольф Хельд, Г.Ф. Кнапп и их последователи).

Густав Шмоллер (1838_1917)

Одновременно с марксистской концепцией получила распространение теория возникновения классов на основе разделения труда и образования профессий.

Видным представителем этого направления был Г. Шмоллер. Он видел причину классовой неоднородности общества в расовых, профессиональных и имущественных различиях между людьми. При этом, профессиональным различиям придавалось решающее значение. Шмоллер считал, что неравномерное распределение собственности и материальных благ является результатом профессиональ ных различий.

Противоречия между предпринимателями и наемными рабочими возникают только потому, что они принадлежат к разным профессиональным группам. По мнению Шмоллера, профессиональная принадлежность играет решающую роль в деле формирования национального характера. Появление профессий внутри народов создает при известных условиях особые разновидности в народном характере, которые путем наследственной передачи переходят из поколения в поколение. Благодаря этому образуются расхождения в условиях труда, способе жизни. С прогрессирующим разделени ем труда духовная и физическая приспособленность к определенного рода деятельности настолько развивается, что дети зачастую продолжают профессию отцов, выбирают жен из одного и того же круга родственных профессий. В итоге вырабатывается определенный вид воспитания, нравствен ности и привычек, что во всей совокупности своей способствует закреплению типических классовых черт.

Такой подход контекстуализирует экономическую теорию, заставляет ввести в логистический аппарат экономичес ких теорий как самостоятельные параметры национальные, культурные и профессиональные признаки.

Шмоллер заложил основы социологического подхода к экономике.

Макс Вебер (1864_1920)

В том же направлении, параллельно экономисту Шмоллеру, формулировал социологическую теории экономики знаменитый Макс Вебер.

Макс Вебер предложил рассматривать экономическую структуру общества в чисто социологической перспективе, показывая, что хозяйственный уклад есть ничто иное как проекция определенных философских, религиозных, метафизических и культурных установок, т.е. не самостоятельная реальность, обладающая автономной и внутренней логикой (как считают представители «экономической ортодоксии»), но производная от внеэкономических социальных факторов.

Такой подход заставляет отнестись к анализу хозяйствен ного уклада как к структуре, являющейся воплощением комплекса этических и философских установок. Либеральную модель хозяйства и ее отражение и закрепление в теориях Смита и Рикардо Вебер идентифицирует как материализа цию «протестантской этики», локализуя тем самым капитализм и его наиболее прогрессивные формы исторически, национально, религиозно. Само такое утверждение лишает ортодоксальные экономические теории их претензии на универсализм, заставляет строго сопрячь конкретную систему хозяйства и ее философию с культурно-историческим контекстом.

Сам Вебер не делает из своей теории радикального вывода, который, тем не менее, сам собой напрашивается: развитие капиталистических отношений несет в себе — в секуляризированном виде — идеологический комплекс, связанный с универсализацией автономизированной «протестантской этики».

Этот вывод крайне важен при разработке теоретических моделей, призванных релятивизировать или вовсе отбросить «экономическую ортодоксию», как необоснованную абсолютизацию и догматизацию в сущности локального (историчес ки, теологически и географически) феномена.

Вернер Зомбарт (1863_1941)

Развивая подход М.Вебера, В.Зомбарт применил его еще более широко, распознав предпосылки буржуазного строя уже в католичестве, в логике отношения индивидуального и общественного, в понимании частной собственности у Фомы Аквинского (шире, у всех схоластов).

Зомбарт выделял два социологических типа, воплощающихся в хозяйственной деятельности — тип торговца (посредника) и тип предпринимателя (созидателя, производителя, организатора). В «экономизме» и классичес кой экономической ортодоксии Зомбарт видит абсолютизацию подхода к хозяйству именно посредника. Экономическая теория, свойственная типу «производителя», по Зомбарту, должна быть совершенно иной, более многофакторной и представлять собой вариант «националь ного социализма».

По Зомбарту, социально ориентированная экономика должна отражать типологические черты «героя», «деятеля», «созидателя», тогда как экономическая ортодоксия имеет в своей основе типологию «торговца». Марксизм и ортодоксальный социализм Вебер критикует за то, что они соглашаются с основными теоретическими предпосылками классической политэкономии (которую Ф. Лист, кстати, называл «классической космополитэкономией»), а не показывают их произвольность и культурно-религиозную взаимосвязь со специфическим типом цивилизации.

Жозеф Прудон (1809_1865)

Вне рамок марксисткой ортодоксии остался выдающий французский мыслитель Жозеф Прудон, оказавший огромное влияние на всю линию гетеродоксальной социалистичес кой традиции. Традиция французского социализма считает Прудона классиком и отцом-основателем. Чаще всего его взгляды квалифицируются как анархизм.

Подход Прудона основан на двух постулатах: тотальное отвержение либеральной модели, традиции Смита-Рикардо (на основании разоблачения фундаментальной несправедливос ти, которая, согласно Прудону, лежит в основе капиталисти ческого подхода и частной собственности — его знаменитое «Propriete? C'est le vol») и жестокая критика государственного социализма, любого участия Государства в перераспре делении. С точки зрения Прудона, социализм и справедли вое перераспределение добавочного продукта могут иметь реальное значение только тогда, когда они осуществляются в рамках небольшой конкретной трудовой общины, где процесс распределения сопряжен с реальным соучастием всех членов в выборе и определении пропорций такого распределения. Прудон всячески стремился избежать угрозы отчуждения, которая, по его убеждению, неминуемо возникает всякий раз, когда в дело распределения вступает расчетный бюрократический механизм, выходящий за рамки конкретной общины.

Прудон видел будущее социальное устройство состоящим из значительного числа трудовых общин (ячеек), федерированных на демократическом основании. Каждая из ячеек должна быть самоуправляема и обмениваться с другими ячейками произведенной продукцией на солидарной, безденежной основе. В начале же процесса построения солидарного общества должен быть создан «Народный банк», спонсирующий деятельность рабочих коопераций. Согласно Прудону, это будет банк «социальной экономики» как основной инструмент федерирования трудовых общин в национальное целое.

Теория Прудона получила название «общинного социализма» («le socialisme communautaire»).

Эта теория тем более привлекательна и актуальна, что содержащаяся в ней критика «государственного социализма» и отчуждения при редистрибуции с применением административного управленческого аппарата блестяще подтверди лась в трагическом факте деградации и исчезновения советской системы, представлявшей собой образец реализации проекта «догматического социализма».

Теории Прудона весьма соответствуют общинной организации хозяйства традиционных обществ.

Сильвио Гезелль (1862_1930)

Другим крупнейшим теоретиком атипичного социализма является немецкий мыслитель и экономист Сильвио Гезелль.

Теория Гезелля основана на концептуализации следующего наблюдения за конкретной особенностью устройства современного капиталистического общества. — Любые конкретные материальные объекты, находящиеся в частной собственности, являются постоянным источником дополнитель ных трат и объектом приложения трудовых усилий. Собственность нуждается в уходе, подлежит амортизации, стареет, изнашивается, требует для поддержания своего существова ния труда и финансовых вложений. По контрасту с этим деньги и их существование следуют обратной логике. Это единственная хозяйственная реальность, которая не требует для своего поддержания затрат, и наоборот, будучи пущенной в оборот, самим фактом своего существования приносит прибыль (банковский процент). Начальная стоимость капитала, воплощенная в товаре, требует дополнительного производственного процесса для того, чтобы сохраниться. С деньгами наоборот: денежный капитал — в нормальном случае — не обесценивается сам по себе, а прирастает.

Отсюда Гезелль делает вывод о постоянно возрастающей диспропорции между финансовым капиталом и реальным капиталом, воплощенным в вещах («товарным покрытием»), и предсказывает возникновение чисто спекулятивной «финансовой экономики», «финансизма», которые полностью подчинят абстрактной биржевой фондовой игре сектор реального производства, что будет способствовать усилению социального неравенства, появлению отраслевых диспропор ций и деградации хозяйственной системы. Иными словами, Гезелль делает вывод о «пирамидальной природе денег». Кстати, это предсказание полностью сбылось в системе новейшей экономики.

Чтобы остановить этот негативный процесс, Гезелль предлагает поставить финансовый капитал в равное положение с «капиталом физическим». Это предполагает введение «свободных денег» (Freigeld). Такие «свободные деньги» по истечении определенного срока должны терять часть своей стоимости, поэтому держатель денег будет вынужден стараться как можно скорее от них избавиться, вкладывая их в реальное производство, тем самым стимулируя и интенсифицируя его.

В 1932 в Австрии в местечке Wo#rgl эта система была с потрясающим успехом протестирована на местном уровне. Повторный эксперимент длился два года в Швейцарии в Линьер-ан-Берри (1956_1958) и также дал позитивный результат, взлет промышленного производства и т.д. Обе попытки были искусственно пресечены вмешательством федеральных властей, увидевших в таком подходе угрозу всей финансовой системе, основанной на «ортодоксальной» логике.

Ценность теории Сильвио Гезелля особенно наглядна для тех, кто воочию столкнулся с пирамидальными финансовыми структурами, с разрушительными последстви ями финансовой экономики и портфельных инвестиций. Общий принцип Гезелля: деньги, которые не вкладываются в реальные товары и предметы — в реальный сектор экономики, не просто не способствуют развитию этой экономики, но ее разрушают, является совершенно корректным законом, в справедливости которого каждый может убедиться.

Дж. Кейнс (1883_1946)

Крупнейший экономист века Дж. М. Кейнс с огромным интересом отнесся к концепции С. Гезелля. Знаменитое кейнсианское утверждение о позитивной функции инфляцион ного процесса для развития реального сектора производства является смягченной версией «свободных денег» Гезелля.

Постепенная и незначительная инфляция валюты стимулирует вкладывание денег в товары и способствует развитию реального сектора экономики.

Другой важнейшей линией теории Кейнса является теория «экономической инсуляции». Для Кейнса культурно -исторический фактор не столь важен. Он оперирует с довольно прагматическими категориями, но его вывод приводит к необходимости ограниченного регулирования экономики со стороны государства и ориентации на промышленно-эконо мическую автаркию . Кейнс не рассуждает в терминах «культуры» или «нации», его интересуют исключительно соображения экономической эффективности, но именно исходя из этих соображений, он в значительной степени сближается с позициями Листа и Сисмонди.

Концепция Кейнса может быть квалифицирована как либерал-капиталистическая. Но при этом она фокусирует ся на описании тех явлений, которые выходят за рамки классической либеральной школы, признает важность «таможенного союза», протекционизма, относительного «дирижизма». Можно сказать, что теория Кейнса — это наиболее серьезная и обоснованная попытка уйти от логики экономической ортодоксии, не порывая с ней окончательно. В каком-то смысле Кейнс (как, впрочем, и Гэлбрэйт, но с другой стороны) представляет собой промежуточный вариант между экономической ортодоксией и экономической гетеродоксией.

Показательно, что в контексте современного победившего либерализма (причем в его экстремальной чикагской версии) теории Кейнса воспринимаются как «коммунизм».

Йозеф Шумпетер (1883_1950)

Крайне интересны взгляды Й. Шумпетера на обреченность либерал-капиталистической модели. Й. Шумпетер был убежден, что развитие капитализма постепенно приводит к отказу от «духа предпринимательства», лежавшего в основе буржуазной системы. Происходит «механизация» предпринимательства, от принципа личной конкуренции осуществляется переход к соревнованию элит и усилению вмешательства государственного сектора в экономику.

Шумпетер предрекает перерождение капиталистической системы в гос-социализм. Обнаруживает в современной ему картине экономического развития западных стран многие «нелиберальные» черты.

Можно казать, что теоретическое наследие Шумпетера позволяет наметить и осмыслить те эволюционные пути, следуя которым либеральное общество может мутировать в сторону социалистического или социал-демократического.

Очень содержательна критика Шумпетером классичес кой политэкономической теории, его полемика с Кейнсом, его акцент на социологическом измерении хозяйственных процессов.

Шумпетер ввел в экономическую науку разграничение между понятиями «экономический рост» и «экономическое развитие». Разница такова:

«Поставьте в ряд столько почтовых карет, сколько пожелаете — железной дороги у Вас при этом не получится ». (Й. Шумпетер)

Экономический рост — это увеличение производства и потребления одних и тех же товаров и услуг (в частности, почтовых карет) со временем.

Экономическое развитие — это прежде всего появление чего-то нового, неизвестного ранее (например, железных дорог), или, иначе говоря, инновация.

Инновация включает пять случаев:

— Создание нового товара, с которым потребители еще не знакомы, или нового качества товара.

— Создание нового метода производства, еще не испытанного в данной отрасли промышленности, который совершенно не обязательно основан на новом научном открытии и может состоять в новой форме коммерчес кого обращения товара.

— Открытие нового рынка, то есть рынка, на котором данная отрасль промышленности в данной стране еще не торговала, независимо от того, существовал ли этот рынок ранее.

— Открытие нового источника факторов производства, опять-таки независимо от того, существовал ли этот источник ранее или его пришлось создать заново.

— Создание новой организации отрасли, например, достижение монополии или ликвидация монопольной позиции.

В обществе, переживающем экономический рост, товары и деньги движутся навстречу друг другу по давно установив шимся путям. Шумпетер называл такое движение «циркулярным потоком экономической жизни». Экономическое развитие нарушает ход циркулярного потока, вызывает к жизни новые отрасли промышленности и прекращает существование устаревших. Например, изобретение автомобиля привело не только к созданию автомобильной промышленно сти, но и очень значительным изменениям в производстве стали, резины и стекла. В то же время автомобиль «похоронил» конные заводы и шорные фабрики — разведение лошадей и изготовление упряжи для них из промышленности превратилось в полукустарное ремесло.

Однако экономическое развитие не может происходить непрерывно просто потому, что новые идеи появляются не каждый день. Инновация, а с ней и экономическое развитие, носит прерывистый характер . Именно прерывистым характером инновации Шумпетер объяснял экономичес кий цикл.

Для нового социализма концепция «экономического развития» (противопоставленная «экономическому росту») имеет большое значение, поскольку привносит качественное измерение в экономическую модель и показывает значение инновационного потенциала , способного в определенных случаях компенсировать отсутствие значительного «экономического роста» или даже «экономическую деградацию».

Франсуа Перру

Последователь Шумпетера француз Франсуа Перру продолжил линию на контекстуализацию экономики, выдвинув теорию «очагов роста».

С его точки зрения, развитие каждой конкретной хозяйственной и промышленной системы тесно сопряжено с некоторыми локальными точками, «полюсами», которые за счет своего особого положения, специфической инфраструктуры, социального и культурного профиля становятся очагами развития всей хозяйственной системы.

«Полюса роста» по определению — это агломерации предприятий, сконцентрированных в определенных местах, где экономический рост, предпринимательская активность, инновационный процесс отличаются наибольшей интенсивностью, оказывая влияние на другие территории, которые не входят в «полюса». Это и есть «поляризованное» развитие.

Концепция «поляризированного» развития была подхвачена многими бурно развивающимися странами (в частности, Тихоокеанского региона), так как давала возможность дифференцированно организовывать хозяйственное пространство, делая упор на отдельные компактные зоны, в то время как остальные — слабо развитие — территории, получали поддержку и экономические ресурсы развития от «полюсов».

Серж Кристоф Кольм

Этот автор критикует экономическую ортодоксию, показывая теоретическую недостаточность анализа основных хозяйственных процессов как в либерализме, так и марксизме. С его точки зрения, в обоих случаях фактическое положение дел в экономическом развитии определенных обществ в определенную эпоху неадекватно берется за основание для глобальных обобщений. Кольм утверждает, что следует относиться к человеку как к меняющейся социо-экономической инстанции, способной к качественному, а не только количественому развитию.

Кольм настаивает на превалировании социальных услуг как «этической парадигмы экономики».

Большое значение Кольм уделяет «экономики дара», развитой в традиционных обществах (тема разобрана у французских философов-структуралистов М. Мосса, Ж. Батайя, М. Фуко, Ж. Делеза, Г. Дебора), подчеркивает необходимость учета экологических факторов.

Николас Жоржеску-Реген (1906_1994)

Ученый румынского происхождения Жоржеску-Реген — ученик Йозефа Шумпетера. Он развил теорию «биоэкономи ки», основанную на принципе учета ограниченности ресурсов и экологических последствий индустриального развития. Жоржеску-Реген утверждает, что в области минеральных ресурсов (которые в отличие от растительных и животных не восстанавливаются) действует физический закон энтропии.

Разделяя вслед за Шумпетером «экономическое развитие» и «экономический рост», он идет еще дальше и противопоставляет эти понятия, рассматривая «экономический рост» как отрицательную в конечном итоге характеристику, приводящую экосистему к необратимой деградации.

Жоржеску-Реген настаивает на необходимости «экономического спада» для того, чтобы экосистема земли могла выжить и развиваться гармонично.

Жоржеску-Реген предупреждает: «мечта о бесконечном экономическом росте рано или поздно обернется кошмаром».

Мишель Альетта

Современный социолог и специалист в теории систем Мишель Альетта с группой последователей разработал «теорию регуляции» или «регуляционизм». С точки зрения этой теории, общество и особенно его экономический сектор следует изучать на основании той модели регулирования, которая ему присуща.

«Регуляционисты» показывают, что капиталистическое общество на разных этапах своего развития применяет различные модели хозяйственной регуляции — конкурентная регуляция, монополистическая, регуляция с помощью экстенсивной, интенсивной или прогрессивной аккомуляции.

С 30-х годов западное общество, по мнению М. Альетта, приоритетно опиралось на «фордистскую» модель регуляции, которая исчерпала свою применимость к настоящему времени. Альетта жестко критикует либералов за несостоятельную идею возврата к конкурентной регуляции , которая не соответствует новым параметрам развития общества.

В теории «регуляционизма» особенно интересны критика современного либерализма (вывод о регрессивной роли для экономики классических либеральных рецептов) и развитые концепции альтернативных экономических систем, ставящих акцент на новых моделях перераспределения доходов, гибкой формы управляемой адаптации производствен ного процесса к новым открытиям в биотехнологиям, информатике, коммуникационных средствах.

Клиффорд Дуглас

Клиффорд Дуглас — автор экономической теории «социального кредита». С точки зрения Дугласа, большинство экономических проблем сводится переходу от концепции кредита как дела частных банков к кредиту, как равномерно распределенному по всем членам общества социальному достоянию.

Дуглас (в книге «Монополия кредита») предлагает следующие конкретные шаги:

Необходимо создать добавочную покупательную способность в форме беспроцентного кредита, что уравновесит платежные средства с объемом предложения. Для этой цели Центробанк должен быть наделен правом денежной эмиссии.

Эта дополнительная покупательная способность должна проистекать не из дополнительных затрат, но из новых кредитов, связанных с новым производством; этот кредит аннулируется после потребления и обесценивания продукции.

Социальный кредит должен быть распределен, с одной стороны, в форме дивидендов в каждой семье, считая по количеству людей, независимо от трудовых доходов, уровня расходов и размера собственности, а с другой—в форме компенсаций, предоставляемых предприятиям, которые соглашаются снизить отпускные цены. В такой ситуации покупательная способность постепенно будет все меньше и меньше зависеть от заработной платы, а развитие производства постепенно приведет к тому, что дивиденды серьезно эту заработную плату потеснят.

Легко понять, что концепция «социального кредита» является смелой теорией откровенно социалистического типа. Показательно, что эта теория нашла много сторонников в Канаде, причем из числа политиков и экономистов консервативного направления. Здесь мы видим ту конвергенцию «левого» и «правого», о которой говорилось выше.

Все эти авторы и школы в совокупности представляют собой целый спектр учений, расположенный между крайним либерализмом и ортодоксальным марксизмом . Но при этом важно подчеркнуть, что они отнюдь не являются простым компромиссом между либерализмом и марксизмом, неким промежуточным, средним вариантом. Весь этот теоретичес кий комплекс основан на совершенно инаковых и самодостаточных мировоззренческих и научных предпосылках, и поэтому может быть рассмотрен потенциально как нечто самостоятельное и законченное.

И все же применение подобных принципов на практике равнозначно созданию такого типа хозяйствования, который будет иметь в себе элементы обоих ортодоксальных моделей (капитализма и социализма), только взятых в отрыве от их идеологических предпосылок, от их «экономизма».

Основные теоретические принципы неортодоксального социализма

Легко сформулировать теперь обобщающие положения, которые укажут направление для разработки теории нового социализма.

Контекстуализация

Экономическое устройство общества должно естественно вытекать из его исторической, культурной, этнической, географической, религиозной и государственной специфики , корениться в конкретике его традиционных институтов. Общая оценка уровня хозяйственного развития общества должна включать в себя качественные (не связанные с логикой обмена и торговли) параметры — синтетический индекс, учитывающий культурные, психологические, гигиенические и образовательные факторы.

Культуроцентрический плюрализм хозяйственных форм

Между принципом экономической свободы отдельных субъектов (обеспечивающим хозяйственную динамику) и рычагами социального регулирования должен быть найден баланс, природа и объем которого устанавливаются не произвольно, но исходя из исторической и географической конкретики.

Синтез конфликтологического и балансного подходов

Между принципом «борьбы»(марксизм) и принципом «равновесия» (либерализм) должно быть найдено промежуточ ное решение: например, равновесие на общесоциальном (государственном, национальном) уровне и динамичная конфликтность на уровне классов, профсоюзов или отдельных социальных секторов.

Социологизм, гуманизм и квалитатизм экономической системы

Экономическая модель должна быть рассмотрена как функция от социологической модели, что предполагает акцент на факторе «экономического развития» (по Й. Шумпетеру), «качественного измерения», «этической ориентации хозяйства». На практике необходимо предоставить для индивидуумов и коллективов, не желающих интегрироваться в экономическую систему, основанную на конкурентном принципе, возможность обратиться к альтернативным структурам внеденежного обмена, к социальным организмам, основанным на взаимопомощи, кооперации, ассоциации, общинности и т.д.

Мезоэкономизм, коллективная конкретизация

Постоянный акцент, падающий не на микроэкономический уровень (как в либерализме), и не на макроэкономический уровень (как в госсоциализме), а на мезоэкономический срез, что подразумевает поощрение плюральных экономико-социальных институтов, выходящих за уровень частного сектора, но и не подлежащих прямому государственному регулированию.

Автоцентричность, широко понятый регионализм

Широко понятая регионализация экономики, поощрение и приоритетное развитие структур, связанных принципом территориальной близости (от локального до континенталь ного масштабов), стремление к сельскохозяйственной автаркии, протекционизм производственного сектора в целях повышения уровня его развития в контексте мировой конъюнктуры, учреждение публичных фондов для создания привлекательных полюсов фундаментальных исследований и высоких технологий.

Экологизм, амбиентализм

Экономические модели должны включать в качестве основных вводных параметров не только количественные факторы (как в классических теориях), но и качественные — такие, как стоимость ограниченных планетарных ресурсов, стоимость экологических последствий промышленного производства, вред, наносимый вследствие хозяйственной деятельности окружающей среде.

Интеграционизм, таможенный союз континентального масштаба

Императив «автаркийности больших пространств » (термин Ф.Листа), тяготение к объединению плюральных мезоэкономических систем в общий пространственный блок с единой таможенной структурой и общей валютой.

Дифференциализм

«Социализм разных скоростей », гибкая шкала соотношений между частным и общественным уровнем в рамках одного и того же государственного образования в зависимости от особенностей его секторов.

Таковы самые общие черты экономической модели, которую можно отнести к новому социализму . Если основной закон либерализма и капитализма — закон рынка, а главный принцип догматического социализма — план, то главным законом альтернативной теории нового социализма будет принцип «зависимости экономики от общества » или «закон социологичности экономики» .