Наступление многополярности

Ранее, в 2003 г. разговоры об упадке США могли показаться абсурдными. Но сейчас, похоже, подобное мнение стало общей тенденцией среди теоретиков, политиков и СМИ. Что существенно повлияло на рост осознания этой концепции, это, конечно же, фиаско превентивного вторжения США в Ирак. Что еще не достаточно оценено, так это точная природа этого упадка и когда именно он начался.

Большинство аналитиков утверждает, что США были на вершине своей гегемонии после 1991 г., когда мир стал однополярным, что противоставлялось биполярной структуре времен Холодной войны. Но это понятие в действительности имеет совершенно другой смысл. США были единственной сверхдержавой с 1945 г. примерно до 1970 г. С тех пор их гегемония стала клониться к упадку. Распад СССР был наиболее сильным ударом по могуществу США в мире. А вторжение в Ирак в 2003 г. изменило ситуацию с тенденции постепенного упадка к резкому коллапсу. К 2007 г. США потеряли свою убедительность не только в качестве экономического и политического лидера мир-системы, но также и в лице основной военной силы.

Я отдаю себе отчет, что это не является стандартной точкой зрения в масс-медиа и научной литературе, однако я хотел бы объяснить это подробней. Я разделю это на три периода: 1945-1970 гг., 1970-2001 гг. и с 2001 г. по настоящее время. Они связаны с периодом американской гегемонии, далее постепенным упадком США, давшим возможность появлению блуждающей многополярности, и затем резкому упадку и эффективной многополярности в период инаугурации Дж. Буша на пост президента США.

Неоспоримая гегемония

США были увеличивающей влияние силой с 1870 г, когда включились в соперничество с Германией, претендуя на преемственность власти-гегемона ослабевающей Британской Империи. Мировые войны нужно рассматривать как непрерывную 30-летнюю войну в которой принципиальными протагонистами были США и Германия. С этой точки зрения безоговорочная капитуляция Германии в 1945 г. являлась очевидной победой США. Необходимая военная помощь СССР более не имела значения, также как и в случае 1815 г., когда Великобритания просила о военной помощи у России для достижения своей недвусмысленной победы над Францией и своего гегемонистского положения.

 

Эта 30-летняя война была слишком разрушительной для инфраструктуры ее участников. В 1945 г. США были единственной основной промышленной силой, которая не пострадала от прямых атак на свое техническое оборудование. В 1945 г. США были наиболее продуктивным и эффективным производителем в мировой экономике, учитывая, что были еще и вне конкуренции со всеми остальными странами даже на своем внутреннем рынке.

 

В экономике США установили неоспоримую гегемонию. Она создала определенные типы международных структур, которые самым лучшим образом работали на ее нужды, включая политическую зависимость от США Западной Европы и Японии. В то время как вооруженные силы были частично сокращены, США имели ядерную монополию и ВВС, с помощью которых они могли доставить эти ядерные бомбы в любую точку мира. В то же время Нью-Йорк стал культурной столицей мира в сфере практически всей артистической деятельности и литературы, сместив Париж.

 

Конечно, Советский Союз бросал вызов США, он имел очень мощную военную структуру и хотел быть таким же равноценным США, распространяя свое влияние на другие страны. С другой стороны, имея столь разрушительные последствия Второй мировой войны, СССР не хотел идти на военную конфронтацию с США. Так что эти страны заключили соглашение, которые символически названы ялтинскими. Соглашение имело три пункта. Во-первых, мир разделялся на два лагеря, границы которого были определены местоположением армий в 1945 г.: СССР контролировал одну треть мира, а США две трети. Договоренность также заключалась в том, что обе силы сохраняют военное статус-кво, а границы останутся неизменными.

Второй пункт относился к экономике. США было необходимо помочь перестроить значительные зоны мир-экономики, чтобы обеспечить политическую лояльность государств и создать рынки для экспорта. Но США не видели выгоды в реконструкции СССР или его новых союзников в Восточной и Центральной Европе. Так что страны согласились, что два блока в экономическом плане будут содержать себя сами. СССР создал Совет экономической взаимопомощи для обеспечения своей зоны, тогда как США заключили многочисленные экономические и финансовые соглашения со своими союзниками.

Третье. Обе стороны создали сильные и постоянные военные союзы. США полагались на НАТО и оборонный договор с Японией, а СССР создал Варшавский договор. Целью этих военных альянсв являлось скорее не их применение друг против друга, а возможность ответных действий в случае необходимости. Это также обеспечивало общую субординацию их так называемых союзников по отношению к политическим решениям Москвы или Вашингтона. Также неотъемлемой частью этого третьего пункта было то, что обе стороны могли устраивать довольно громкие перебранки, не переходя к реальным действиям друг против друга, гарантируя, что союзники не будут уклоняться от генеральной линии.

Эта сделка была довольно прочной во времена Холодной войны, и между СССР и США не было военных действий. Конечно же, были мини-кризисы – блокада Берлина, Корейская война, Второй кризис Тайваньского пролива, Венгрия в 1956 г., Кубинский кризис, Чехословакия в 1968 г. и Афганистан в 1980 г. Но все они заканчивались тем же статус-кво. И действительно, границы двух блоков оставались без изменений до 1989 г. Стрельба, конечно же, никогда не прекращалась, хотя она могла быть усилена или смягчена в зависимости от обстоятельств. И в конце концов это была лишь только стрельба. Таким же образом две экономические зоны были отделены друг от друга до 1970-х гг., после чего началось медленное вхождение «социалистического» блока в торговые и финансовые потоки капиталистической мир-экономики.

Мы можем назвать этот период с 1945 по 1970 гг. эрой неоспоримой гегемонии США, так как США могли получить 95% того, чего они хотели в течении 95% этого времени по всем жизненно важным вопросам. Однако в этой работе было две существенных ошибки. Первая состояла в том, что США настолько преуспели, помогая Западной Европе и Японии в их восстановлении, что к середине 1960-х гг. эти страны достигли реального экономического паритета с США, что подтверждалось двумя простыми фактами. Во-первых, в 1960-е гг. аериканская продукция больше уже не могла конкурировать с европейской и японской. В действительности, произошла смена позиций. Западноевропейские и японские производители начинали проникать на американский рынок. Во-вторых, остальной мир стал ареной прямого соперничества между производителями со всех трех зон Богатого Севера. США больше не имели каких-либо особенных преимуществ перед своими союзниками и это развитие имело значительные политические последствия.

 

Вторая потенциальная ошибка заключалась в подходе к развивающемуся миру. Сделка СССР и США была выгодна обеим сторонам, но она была менее благодатна для стран развивающегося мира. В результате более вооруженные движения этого мира просто навсего отстаивали свои интересы. И к концу этого первого периода стало ясно, что ни США, ни Советский Союз не замедляли рост национально-освободительных движений в развивающемся мире.

 

Мировые революции 1968 г. ознаменовали решительный сдвиг мир-системы как для мощи СССР, так и США. Множество революций произошло между 1966 и 1970 гг. и они имели две характеристики. С одной стороны, они денонсировали гегемонию США так же, как и советское согласие с этой гегемонией, которым и являлась ялтинская сделка. Но  они также денонсировали традиционные антисистемные движения, которые стали называться Старыми Левыми.

Старые Левые состояли из трех компонентов – коммунистических партий, социал-демократических партий и национально-освободительных движений. Все эти три компонента следовали стратегии двух шагов: вначале захватить государственную власть, а затем изменить мир. В период с 1945 по 1968 гг. эта стратегия подверглась суровому испытанию. В это время неоспоримой гегемонии США все три варианта антисистемных движений, составлявших Старых Левых, двигались наверх к государственной власти практически во всех странах. В СССР Компартия была правящей, во всей Европе тоже у власти были социал-демократы, в Британии победили лейбористы, а в США - новое соглашение демократов. Безусловно, это была «альтернативная» сила, но она заменяла консервативные партии и все они связывали свою деятельность с ключевым понятием социал-демократической политики: государством благосостояния.

 

Революционеры 1968 г. сконцентрировались на втором шаге – изменении мира – и они думали, что Старые Левые желают того же. Те, кто восстал в 1968 г., денонсировали Старых Левых как часть проблемы, которую они пытались решить. Такой подход привел к разочарованию в концепции девелопментализма, которая утверждалась в качестве универсального средства на пути к равенству. Язык был разным в США, СССР и странах развивающегося мира, но сущность была одинаковой. Девелопментализм был тезисом, согласно которому все государства могли «развиваться» и иметь высокий уровень жизни при условии, что будут институализированы соответствующие государственные действия, которые позволят запустить процесс развития. И особые рекомендации США и Советского Союза в принципе, не были различными: укрепление городского сектора, распространение образования, применение благоразумного протекционизма, механизация производства и перенятие паттернов государства-лидера. Проблема была в том, что это предписание не работало.

Постепенный упадок

Власть имущим в США стало предельно ясно, что ситуация после 70-х гг. стала другой, и лидерство было подкорректировано. Основной целью всех президентских режимов от Никсона до Клинтона было замедление структурного упадка мощи США и их авторитета в мир-системе. Они разработали программу для достижения этой цели, которая трижды продлевалась.

Первым шагом для США было удерживание Западной Европы и Японии от ощущения того, что их экономическое укрепление позволит им усомниться в «лидерстве» США и заняться проведением курса в мировой политике, отличным от США. Решение состояло в том, что США предложили Западной Европе и Японии быть уже не сателлитами, а партнерами в деле внедрения общей мировой политики. Это партнерство было институализировано в различных формах – Трехсторонней комиссии, Большой Семерке, Мировом экономическом форуме в Давосе – и сегодня продолжается в том, что мы ретроспективно называем «многосторонностью». Эта стратегия работала до определенной степени: европейцы и даже японцы заблуждались, но не на столько. В Европе построили газопровод с СССР против воли США, кроме того, там решили создать европейские силы обороны. Но под давлением США они определили эти силы как элемент в структуре НАТО. В основном, говоря о времени до 2000 г., нельзя сказать, что Европа и Япония разорвали отношения с США хоть по какому-либо фундаментальному вопросу.

Вторая коректировка являлась военной. Монополия США в ядерном оружии была оспорена сначала СССР, а затем Францией и Китаем. Пять постоянных членов Совета Безопасности ООН в 1970 г. обладали ядерным оружием, но США и СССР определяли это оружие в качестве «баланса запугивания» (говорилось, что оно не будет применяться кроме оборонительных целей). Однако эти пять сил были не единственными, кто обладал ядерными программами, были и другие страны, которые к 1970 г. шли по этому пути. США четко видели, что распространение ядерного оружия может представлять серьезную угрозу их военному могуществу, т.к. всего несколько ядерных зарядов в руках у средней страны было бы достаточно для включения этой страны в «баланс запугивания» и подрыва военных возможностей США.

 

Попытки США остановить ядерное распространение были частично успешными. Три страны отказались подписать договор о нераспространении – Индия, Пакистан и Израиль и, конечно же, все три обзавелись им. Но было и много успешных действий – как минимум Бразилия, Аргентина, Швеция, Египет, Южная Корея, Тайвань, а возможно и Германия с Японией, закрыли свои программы. К 2000 г. США расширили свою программу нераспространения.

Третья сфера была экономической. Около 1970 г. мир-экономика вступила в длинную фазу, во время которой уровень прибыли от производительной деятельности падал, безработица росла, а глобальная поляризация усиливалась. Легкая прибыль trentes glorieuses (как французы называли предыдущий период) закончилась. Среди Триады (как называли США, Западную Европу и Японию) с 1970 г. началась конкуренция, так как все три хотели минимизировать убытки для своих экономических зон. Они вовлеклись в процесс экспорта безработицы в другие страны и стали извлекать прибыль не из производства, а из финансовых спекуляций.

Помимо этого, США, Европа и Япония не могли более позволить себе поддердку «девелопментализма». Они нуждались в обеспечении огромного потока капитала из Третьего мира в Богатый Север. В результате родилась новая идеология – неолиберализм, справедливо названная «глобализацией». Установленная норма предполагала, что не существует никакой альтернативы, кроме открытия границ развивающегося мира для эксорта с Севера и свободного потока капитала обратно на Север.

Так как экономический упадок 1970-х гг. повлиял на баланс платежей государств Юга, вынудив их искать займы на мировом рынке, МВФ направился туда со своими займами и программой под названием «структурное регулирование», которые соответствовали новой идеологии Вашингтонского Консенсуса. Чтобы этого достичь, нужен был завершающий штрих – новосозданная Всемирная Торговая Организация, запрограммированная на серию действий, котоые лишали страны Юга права на сохранение за собой этих новых практик – все во имя продвижения свободной торговли. И эта политика была довольно успешной. США получили множество экономических преимуществ в 90-е годы. Одна страна за другой, не только в развивающемся мире, но также и в социалистическом блоке, поддалась этому давлению. Язык девелопментализма улетучился и был заменен жаргоном глобализации – в СМИ, академическом дискурсе и, помимо всего, среди политиков былых лево-центристских партий.

Конечно же, в этот период были и проблемы – например, распад Советского Союза и тот факт, что неолиберализм не оплачивал счета стран Юга. Распад СССР был неожиданным и, по правде, нежелательным для США. Устранение СССР как структуры означало потерю символического оппонента, что обеспечивало единство политического альянса под руководством США. Более не было гипотетического врага, против которого объединялись страны союзники и население внутри них. Кроме того, исчезновение СССР означало конец многолетнего партнерства, основанного на сговоре двух стран – более не было противника в лице большого брата, чтобы придерживать (или, как минимум, пытаться придерживать) под контролем союзников из Третьего мира.

Не имея возможности остановить распад Советского Союза, США извлекли максимальную выгоду из этого события, провозгласив «победу» в Холодной войне. Но с геополитической точки зрения, это была бесполезная победа. Первым видимым последствием было вторжение Саддама Хусейна в Кувейт. Без СССР, который мог бы возвратить его на твердую землю, обсновывая, что он нарушает «баланс запугивания» между СССР и США, у Хуссейна не было весомых причин не нападать.

Конечно, как только Ирак вторгся в Кувейт, это имплицитно укрепило Саудовскую Аравию, а США почувствовали, что пора действовать. По факту, они действовали довольно быстро, собрав огромную военную коалицию с четырьмя странами (Германия, Япония, Саудовская Аравия и Кувейт), которые обеспечивали приличное финансирование операции, сведя затраты США к минимуму. Хусейн и его режим выжил, что явилось напоминанием о пределах реального могущества США.

В то же время демонтированный «социалистический» блок так же как и множество бывших развивающихся государств в Азии, Африке и Латинской Америке столкнулись с глобализацией и связанными с нею реформами. Однако, цели, якобы предполагаемые глобализацией, не были достигнуты в универсальном масштабе. Кроме того, она длилась только до тех пор, пока граждане развивающегося мира не поняли, что неолиберализм настолько же ошибочен, как и девелопментализм, если исходить из тех показателей всемирного равенства, которых достиг неолиберализм.

 

К середине 90-х гг. волна начала возвращаться. 1 января 1994 г., когда в силу вступило Генеральное соглашение по тарифам и торговле, сапатисты возглавили восстание в Чиапас, беднейшем регионе Мексики. Они требовали эффективной автономии для индейского народонаселения региона и предполагали привлечь к своей борьбе всех за равенство в области социальной жизни. Они добились поддержки со всего мира, которое превратило их в икону для народа Бедного Юга.

За этим событием последовала конфронтация в Сиэтле в 1999 г. во время конференции ВТО, где присутствовали люди со всего мира, но в основном с США, и они довольно эффективно остановили работу конференции. Наиболее неожиданным аспектом этой демонстрации было то, что в ее процессе шло объединение трех различных групп, которые до этого были значительно дистанцированы друг от друга – это профсоюзы, экологи и анархисты.

 

Действительно, акция в Сиэттле имела такой политический успех, что серия подобных демонстраций по всему миру последовала за ней, где бы и когда бы ни проходили встречи пикетируемых организаций. А эти организации в качестве ответных мер стали подбирать для своих встреч страны, для въезда в которую нужна сложная визовая процедура, чреватая отказом, или места, куда довольно сложно попасть.

Эра одностороннего выпендрежа

В 2001 г. Джордж Буш стал президентом США, окруженный советниками и политиками из неоконсервативных кругов. Анализ этих персон показал, что США и впрямь находятся в упадке. Однако, по их мнению, это было связано не со структурным давлением изнутри мир-системы, а с неадекватным лидерством предыдущих президентских администраций от Никсона до Клинтона (включая Рейгана). Их гипотеза предполагала, что одностороннее вторжение в Ирак окончательно продемонстрирует военную мощь США, тщетность политической независимости для Японии и Западной Европы, угрожающее предупреждение для любых государств-изгоев помышлять о приобретении ядерного оружия, а также настойчивый сигнал умеренным арабским режимам поддержать полномочия Израиля в вопросе вечного палестино-израильского диспута. Короче говоря, они верили, что этот механизм сработает.

Террористические атаки Аль-Каеды 11 сентября 2001 г. предоставили необходимые обоснования для запуска этой программы. Президент Джордж Буш взял на себя обязанности президента в военное время и, несмотря на оппозицию со стороны традиционных союзников и сопротивление со стороны военных и разведывательных кругов, объявил о вторжении в Ирак. Через несколько недель после начала операции Буш объявил о победе. Однако война только начиналась и ситуация довольно быстро ухудшилась как в военном, так и в политическом отношении. К 2007 г. для большинства людей, включая граждан США, стало ясно, что война проиграна.

Весь анализ неоконсерваторов оказался неверным. Достичь победы в войне было нелегко. Союзники не были запуганы и не отказались от стремления к независимости. Северная Корея и Иран ускорили свои ядерные программы, полагая что причиной столь легкого вторжения для США было отсутствие у Ирака ядерного оружия. Арабские режимы радикально не изменили свою позицию по отншению к Израилю. Короче говоря, все предприятие потерпело фиаско.

 

Но наиболее важными последствиями этой односторонности была демонстрация ряда ограничений военной силы США, которая оказалась непригодной для применения. Военная сила в основном считается неэффективной, когда государство не может отправить достаточное количество наземных войск для наведения порядка на завоеванной территории, что и было в случае вторжения США в Ирак. Всякий раз, когда государство применяет военную силу, все, что меньше ошеломляющей победы, снижает реальную военную мощь государства. Поэтому в 2007 г. стало общей тенденцией говорить об упадке США. Многие в Америке чувствуют, что решение этой дилеммы состоит в возвращении к программе «многосторонности» 70-х, 80-х и 90-х гг. Однако Буш не сделал этого. Никто не был более готов признавать за США роль неоспоримого лидера мир-системы, даже если США будет исповедовать многосторонность. Реальность все еще заключается в том, что США утратили свою позицию мощной силы в мультиполярном мире. Это определило снижение их влияния, так как мир двинулся в направлении новой геополитической ситуации.

 

Авантюризм администрации Буша превратил медленное угасание США в быстрый упадок. Экономическая, политическая и идеологическая позиция США уже была незначительной в 2001 г. Единственное преимущество США состояло в сохранении непропорциональных военных возможностей и это являлось той силой, на которую опирался вице-президент Дик Чейни, бывший министр обороны Дональд Рамсфелд и неоконсервативные политики. Но они допустили две фундаментальных ошибки.

Первая заключалась в том, что задействование ВВС и войск особого назначения было успешным для того, чтобы войска врага отступили, но они не смогли довести войну до завершения. Для этого необходимо было задействовать сухопутные силы против народного сопротивления, которое представляло собой огромную наземную армию. Но у США нет и не будет достаточно больших сухопутных войск, в основном по политическим причинам. Американское общество готово апплодировать военным победам, но оно не готово приносить в жертву своих детей. Вторжения, подобное иракскому, обречены на провал.

И это приводит к второй ошибке неоконсерваторов. Существуют опасения, что военная сила держится до тех пор, пока она успешна. Если нет ошеломляющей победы, то все остальное снижает эффективность, а  военные затраты и продвинутое оборудование и техника становятся пугающим фактором мировой политики.

В 90-х гг. Госсекретарь Мадлен Олбрайт в дискуссии с Колином Пауэллом и другими военными чинами, которые сопротивлялись продвигаемым ею инициативам, сказала: «Что за смысл иметь наиболее сильные вооруженные силы в мире если мы их никогда не применяем?» Ответ, как мы все можем сейчас убедиться, состоит в том, что в них вообще нет смысла.

 

 

Иммануил Валлерстайн