|
Часть 1
НАРОД В ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОЙ СИСТЕМЕ КООРДИНАТ
(Теоретико-методологические основы обществоведения)
Раздел 3. КУЛЬТУРЫ, ЦИВИЛИЗАЦИИ И ГЕОПОЛИТИКА
(ось «пространства»)
3.1. Основные понятия цивилизационного анализа
«Цивилизации - это единые организмы, все части которых взаимосвязаны
и находятся в постоянном взаимодействии».
А.Тойнби
Понятие «культуры». Основными категориями цивилизационного анализа являются понятия «культура» и «цивилизация», а также соотношения между ними.
В широком смысле понятие «культура» (лат. «cultura») используется как оппозиция «природе», «натуре» (лат. «natura»). «Культура – это все, что не природа», т.е. вся совокупность материальных и идеальных объектов, общественных достижений, благодаря которым человек выделяется из природы.
В узком смысле, культура – это синоним искусства, т.е. особой сферы человеческой деятельности, связанной с художественно-образным осмыслением мира в форме литературы, архитектуры, скульптуры, живописи, графики, музыки, танца, театра, кино и т.д.
Все, что производит народ в истории – государство, хозяйственные системы, политические формы, идеологии, общественные ценности – и составляет его самобытную культуру, несет на себе отпечаток его духовной деятельности. Дух народа и называется культурой. Иногда он проявляет себя в эпосе, религии, искусстве, философии, науке, праве, т.е. в развоплощенном состоянии (духовная культура), иногда дает о себе знать в конкретных изобретениях, предметах, строениях, целых городах или архитектурно-географических ансамблях (материальная культура).
Понятая таким образом, культура представляет собой наиболее общие особенности народного бытия, изучаемые в чистом (отвлеченном) состоянии. Во всем, что производит народ в истории, есть некие общие черты, которые легко обнаружить в самых разных областях его исторических деяний. Эти общие черты и составляют культуру народа, но и одновременно отличают его от других народов, делают неповторимым, самобытным.
Понятие «цивилизации». Термин «цивилизация» описывает общество по совокупности признаков, имеющих огромный временной и пространственный масштаб, в пределах которого основные общественные формы остаются неизменными. «Цивилизация» означает постоянство некоторых основополагающих признаков, которые сохраняются независимо от смены общественных формаций, волн этногенеза, появления и исчезновения государств и религий. Категория «цивилизация» представляет собой самый обобщающий инструмент для анализа исторического развития обществ.
В последнее время значение этого понятия для обществоведения неуклонно растет, и цивилизационный анализ становится важнейшим, подчас основным методом обществознания. Изначально термин «цивилизация» употреблялся только в единственном числе и использовался для противопоставления «просвещенных» западных обществ (от Рима и Греции до современной Европы) обществам восточным, «недоразвитым» и «варварским». Впервые термин стали употреблять французские просветители и энциклопедисты (Мирабо (1749-1791), Гольбах (1723-1789) и т.д.) «Цивилизация» для них была понятием близким к «прогрессу». Энгельс ввел это понятие в теорию исторического материализма, которая рассматривала историю как три этапа: дикость-цивилизация-коммунизм.
«Цивилизация» в таком понимании обозначала исключительно «западно-европейскую» как некое универсальное явление, эталон оценки всех типов обществ. То, что было похоже на историю западно-европейсках обществ, попадало в разряд «цивилизации». То, что было непохоже, считалось «варварством». До того, как термин «цивилизация» стал существительным, французские просветители использовали глагол «цивилизовать» (фр. «civilizer»), «выводить из состояния варварства».
Методология цивилизационного анализа. Исследование общества в формате цивилизационного анализа оперирует большими циклами, выделяя в качестве основных критериев то, что сохраняется неизменным и постоянным в истории народа в течение многих столетий и в пределах протяженных территорий.
Смысл подхода к изучению общества через модель цивилизаций основывается на очень важном методологическом и философском принципе: на признании определенного равноправия и равнозначности цивилизаций между собой. Если использование термина «цивилизация» в единственном числе подразумевает автоматическую иерархизацию всех типов обществ и культур, всех народов и государств, через их деление на «цивилизованные» и «нецивилизованные», то признание нескольких цивилизаций предполагает их равноправие и отсутствие единого критерия в оценках. Такое отношение к цивилизациям позволяет глубже и адекватнее понять жизнь соответствующих народов и культур, уяснить своеобразие их ценностных систем, нравов и исторических поступков.
То, что люди совершают в рамках одной цивилизации, приобретает смысл и значение только в рамках самой этой цивилизации. И любые попытки оценить это извне, находясь на позициях иной цивилизации, даст заведомо искаженный, неточный результат. В цивилизационном анализе обществ уже изначально заложена идея «равноправия цивилизаций», рассматривающая человечество как свободное развитие отдельных полюсов, двигающихся по своей логике, в своем ритме и зачастую в своем уникальном направлении.
Различия между культурой и цивилизацией разные авторы определяют по-разному, но чаще всего эти понятия рассматриваются как синонимы. Если рассматривать общество как относящееся к той или иной культуре, мы, прежде всего, говорим о его системе ценностей, специфическом стиле, наборе наиболее типичных духовных черт. Цивилизация добавляет к этому технологические, стратегические и военно-политические аспекты. Но так как все это тесно переплетено одно с другим, то культура и цивилизация рассматривают один и тот же объект, хотя подчас с разных точек зрения.
Культурный код. Те проявления, которые ближе всего стоят к сущности народа, независимо от того духовны они или материальны, и образуют «культурный код», позволяющий судить о народе в целом. Исследование «культурных кодов» помогает систематизировать культуры, но ничего не говорит об их превосходстве или их недостатках, т.е. не несет в себе оценочной нагрузки. «Культурные коды» получают смысл только в рамках конкретной культуры (цивилизации). Вместе с тем, выявление культурного кода чрезвычайно полезно для схематического описания культуры. При этом сама культура всегда остается явлением намного более многомерным, насыщенным и богатым.
Культуры не могут сравниваться между собой: каждая уникальна и автономна. Каждый народ порождает свою культуру, которая является «кратким содержанием» его истории. Как в геометрии крошечный треугольник, подобный огромному треугольнику, сохраняет все его пропорции, так культура подобна (в геометрическом смысле) народу, отражая в малом все основные пропорции его исторического бытия. Изучая народ, мы изучаем его культуру. В культуре воплощена идентичность народа, то, что делает его самим собой.
Культуры присущи не только народам (в историческом смысле), но и этносам, и племенам, и родовым общинам. Все они являются носителями культурного начала, либо создавая его, либо заимствуя, либо развивая. Так как существует множество народов, этносов, племен и родовых общин, существует множество оригинальных культур. И поскольку сами народы и этносы не могут быть поставлены в иерархию (между ними нет универсального эталона), то не могут напрямую сравниваться между собой и культуры. Среди культур нет «более развитых» и «менее развитых». Все культуры оригинальны, самобытны и неповторимы, как и сами народы, их порождающие. В культурном многообразии проявляется богатство мира, сокровищница человеческого духа, творящего оригинальные формы, наполняя их новым содержанием.
Взаимодействие культур. Культурный обмен. Культуры существуют не в безвоздушном пространстве. Они возникают, распространяются, развиваются и исчезают в культурном поле – в ходе постоянного взаимодействия с иными культурами. Влияние культур друг на друга -- это непрекращающийся процесс постоянного обмена как отдельными элементами, так и целыми системами смыслов, образов и связей.
Существует несколько гипотез о природе взаимодействия культур. Согласно теории «культурных кругов» (Л.Фробениус (1873-1938), Г.Вирт (1885-1981) и др.), в глубокой древности было несколько отдельных очагов культур, которые распространялись между древними народами и этносами, накладываясь друг на друга и порождая множество смешанных форм. Другие считают, что разные народы и этносы двигались в своем культурном развитии параллельно, проходя по-своему общие для всех фазы. Такой точки зрения придерживаются прогрессисты и марксисты, убежденные, что развитие культуры отражает процесс диалектики производительных сил и производственных отношений. Культура в таком понимании превращается в «зеркало экономики». Религиозный подход к культуре рассматривает как внешнюю оболочку религиозного содержания общества, подчеркивая связь самого термина «культура» с «культом».
В любом случае, культуры (цивилизации) взаимодействуют друг с другом, и характер этого взаимодействия составляет ткань истории культуры, полную связей, разрывов, смысловых сдвигов, обмена и переосмысления содержания того или иного элемента – обычая, предмета, произведения искусства, технического средства или текста.
Полностью замкнутых изолированных культур не существует, так как народы и этносы живут в непрерывном общении между собой, и это общение составляет не случайную, но фундаментальную сторону истории человечества. Человек есть «существо общающееся», а значит, постоянно пребывающее в состоянии культурного обмена.
Понятие «ценности» как основа культуры. Аксиология. Культурный код, составляющий основу культуры, можно представить себе как совокупность основополагающих ценностей. Ценность есть набор человеческих качеств, моральных норм, типов поведения, общественных и политических форм, устоев и обычаев, которые единодушно признаются большинством общества в качестве безусловно положительных, достойных уважения и признания. Обладание «ценностями» и соответствие им составляют основу социального престижа, авторитета и признания со стороны общества. В акте признания ценности ценностью общество утверждают присущую только ему ценностную систему. Наука, изучающая ценности и ценностные системы, называется «аксиологией» (от греч. «аксиос», «ценность»).
Архаические культуры. Структурный анализ. Архаические культуры и их ценностные системы долгое время считались лишь этапом в развитии человечества. Современные культуры этот этап когда-то «преодолели», а некоторые народы остались в первобытном состоянии. Их культуры были названы «архаическими» (от греч. «архе» -- «начало», «архаические» -- «те, которые были в начале»). Это мнение оказалось ошибочным.
Изучение архаических культур в ХХ веке показало, что они не являются начальным и простейшим этапом развития общества, но представляют собой сложные и многомерные системы, с количеством факторов, не уступающим самым изощренным культурным обществам современности. Если изучать эти культуры с позиции того, как устроены их ценностные структуры в их собственной системе координат, окажется, что они вполне полноценны и закончены, а не развитость отдельных элементов – прагматизма или рассудочного мышления – представляют собой следствие не «отсталости», но свободного выбора иных приоритетов.
В западно-европейской культуре выработалась своя система ценностных приоритетов – рассудочность, технические инновации, изощренные социально-правовые кодексы и т.д. Отсутствие аналогов в архаичных культурах ранее принималось за проявление их «ущербности» и «несовершенства», свидетельства их «дикости» и «варварства». Но ближайшее рассмотрение ценностных структур архаических этносов и их культурных систем показало, что их «дикость» есть не «недостаток культуры», но наличие иной культуры, а их «варварство» не следствие отсутствия цивилизации, но форма существования иной цивилизации.
Ведущую роль в таком переосмыслении архаичных культур сыграли антропологи и философы-структуралисты, и в первую очередь К.Леви-Стросс (р.1908), показавший на примере анализа воззрений архаичных племен индейцев бассейна реки Амазонка совершенство, законченность и детальную развитость типичной архаической культуры.
Внимательный анализ мифов, легенд, символов, обрядов и ценностей имеет большое значение для понимания современных культур, так как во многих случаях архаические пласты проступают сквозь более поздние ценностные системы и придают им особое содержание, ускользающее от поверхностного исследователя. Эти архаические коллективные структуры (архетипы) предопределяют сферу бессознательного, проявляясь через сны, интуиции, пророчества, психические и нервные расстройства, оговорки, комплексы и т.д. В ХХ века исследованием роли архаических пластов в психической структуре индивида и коллектива занимались психоаналитики -- «аналитическая психология» (Юнг), «структурный психоанализ» (Жак Лакан (1901-1981)), «психология глубин» (Станислав Гроф (1931 г.р.)) и др. направления.
Культурно-исторические типы (Н.Данилевский). Русский философ-славянофил Николай Данилевский впервые предложил рассматривать всемирную историю через анализ нескольких «культурно-исторических типов», под которыми он понимал нечто аналогичное понятию «цивилизацию». В отличие от западно-европейских мыслителей, которые отождествляли свою собственную цивилизацию с единственно возможной, все остальное относя к разряду к «варварства», Данилевский предложил воспринимать ее как одну из цивилизаций, как «романо-германский» культурно-исторический тип. При этом Данилевский выделил ряд других самобытных и вполне законченных культурно-исторических типов, которые основывались на совершенно иных началах, но обладали всеми признаками длительных и устойчивых цивилизаций. Они существовали в течение долгих веков и сохраняли свою идентичность, переживая государства и различные идеологические оформления, эпохи религиозных революций и смену ценностных систем.
Данилевский выделял 10 полноценных культурно-исторических типов (цивилизаций):
1) египетский,
2) китайский,
3) ассирийско-вавилонско-финикийский, халдейский или древнесемитический,
4) индийский,
5) иранский,
6) еврейский,
7) греческий,
8) римский,
9) ново-семитический или аравийский,
10) германо-романский или европейский.
Он считал, что в XIX-XX веках формируется новый, одиннадцатый, культурно-исторический тип – русско-славянский, имеющий все основные признаки цивилизации.
Данилевский полагал, что цивилизации проходят этапы становления – взросления и старения, подобно живым существам. Романо-германская цивилизация, по его мнению, находится в стадии дряхления и упадка. А русско-славянский мир, напротив, только входит в силу.
Закат европейской цивилизации. Идеи, довольно близкие к Данилевскому, самостоятельно высказал спустя десятилетия немецкий философ Освальд Шпенглер в знаменитой книге «Закат Европы». Если Данилевский говорил о культурно-историческом типе, то Шпенглер делал акцент на несовпадении понятий «культура» и «цивилизация». В остальном же его анализ развития цивилизаций, их расцвета и заката, в целом совпадал с картиной, описанной Данилевским. По Шпенглеру «культура» есть духовная и материальная основа человеческого общества, и таких культур существует несколько. «Культура» у Шпенглера -- то же что «культурно-исторический тип» у Данилевского. Шпенглер при этом считает, что когда «культура» исчерпывает свое энергичное созидательное начало, она превращается в «цивилизацию», где преобладает не жизненная энергия, творческий потенциал народов и интенсивная духовная жизнь, но материально-механическое совершенствование прикладных аспектов. Жизнь общества остывает и превращается в механическое функционирование. «Цивилизация», по Шпенглеру, есть продукт остывания «культуры», т.е. «культурно исторический тип» на последней фазе своего развития, на стадии дряхления.
Шпенглер считал, что западно-европейская цивилизация подходит к своему концу, и ее технический, материалистический и прагматический уклон свидетельствует о ее скорой гибели. Будущее Шпенглер видел на Востоке. Особенно его привлекала Сибирь, которую он считал центром рождения «культуры будущего». С большой симпатией он относился к славянскому миру.
Теория «больших длительностей» и «больших пространств». Деление, предложенное Шпенглером, на «культуру» и «цивилизацию» не прижилось в научном обиходе, и термин «цивилизация» продолжали использовать уже во множественном числе для обозначения «великих культур» («культурно-исторических типов») и для их механически-технических стадий развития. Английский ученый Арнольд Тойнби выстроил наиболее полную модель множественных цивилизаций, разработав систематический метод их изучения, сравнения и описания.
По Тойнби «цивилизации» формируются через цепь «вызовов», идущих со стороны природы, истории, пространства и иных инстанций, и через специфические «ответы», которые народы, образующие цивилизацию, дают на эти «вызовы». Под «цивилизацией» понимается совокупность народов, близких по языковым, культурным и религиозным характеристикам, которые дают одинаковый и общий «ответ» на данный «вызов» или совокупность «вызовов». Таким образом, «цивилизация», по Тойнби, явление общественно-историческое.
Тойнби в разные годы жизни предлагал различные модели компоновки цивилизаций. Вначале он насчитывал более 100 цивилизаций, позже свел их до 13. Такой разброс в определении количества цивилизаций даже у одного автора показывает, что нет никакой общепринятой системы для определения того, сколько цивилизаций существует. В разных контекстах под цивилизацией понимают разные явления. Общим во всех случаях остается масштаб анализа: цивилизация всегда является обширным историческим и пространственным явлением, обладающим единой формой, типом или культурой.
Историк, экономист и обществовед Фернан Бродель определял цивилизации через длительность. Согласно Броделю, «цивилизации -- это реальности большой, неисчерпаемой длительности, без конца приспосабливающиеся к своей судьбе». А по мысли немецкого юриста Карла Шмитта, в основе цивилизации лежит фактор «большого пространства», т.е. бытие народов рамках единого социального и культурного ландшафта.
«Раскрепощенная техника». Продолжая критику западной цивилизации, возведенную на системный уровень Данилевским и Шпенглером, А.Тойнби выдвинул тезис о том, что, скорее всего, станет причиной грядущего краха западного мира. Он назвал это «раскрепощенной техникой».
Западная культура на определенном этапе своего развития (Шпенглер называл его «Фаустовским») возвела науку и технику в ранг высших ценностей. Дух технического изобретательства, поиск комфорта через механизацию и автоматизацию бытия толкал европейцев все дальше и дальше в этом направлении.
У отцов-основателей Просвещения, таких как Фрэнсис Бэкон (1561-1626), наука и техника служат общей цели – установлению человеком полного господства над окружающей средой. Такое техническое понимание науки свойственно особенно английской школе (И.Ньютон, Р.Бойль (1627-1691) и т.д.), которые призывали строить все научные гипотезы на практическом опыте. Это направление получило название «эмпиризм» (от греч. «эмпирос», «опыт»).
Техника это одновременно и способ получения знаний об устройстве окружающей среды, и путь ее изменения и покорения. А так как знание тоже необходимо для покорения этой среды, то круг замыкается, и наука связывается с техникой неразрывными узами. Покорение природы мыслится в европейской культуре как способ освобождения человека от всех внешних ограничений, и поэтому техника, ее развитие, ее совершенствование становятся высшими культурными ценностями. Европейская цивилизация сделала в этом направлении огромные успехи, создав особую техническую среду человеческого обитания, постепенно полностью вытесняющую природную среду.
Научно-техническое развитие, от первых машин через промышленное производство вплоть до современной информационной теле-коммуникационой среды, является наиболее впечатляющей стороной современной западноевропейской культуры.
Движение в этом направлении, по мнению Тойнби, сделало западную цивилизацию заложницей процессов, которые она уже больше не способна контролировать. Рано или поздно машины поднимут восстание против своих создателей (как они, ранее восстали на своего Создателя-Бога). Этой теме порабощения людей машинами посвящены многочисленные сюжеты фантастической литературы и кинематографа. Этот предельный случай триумфа «раскрепощенной техники» описывает предельную ситуацию, когда цивилизация отрывается от своих духовно-культурных корней, отбрасывает их и становится заложницей автономных механических процессов.
Запад и Восток как типы цивилизации. Многие исследователи разделяют цивилизации на «цивилизацию Запада» и «цивилизацию Востока». Это обобщение помогает выделить два различных отношения к основным ценностным системам и является полезным для понимания взаимодействия этих двух типов обществ.
С таким же успехом можно говорить о «культуре Запада» и «культуре Востока», так как в таком анализе между собой соотносится целый спектр разнообразных критериев, включающих как идейные, духовные параметры, так и технологические аспекты.
Цивилизация Запада. Цивилизация Запада, ведущая свое происхождение от Древней Греции и Рима, направлена на постепенное придание человеческой индивидуальности высшего значения и высшей ценности. Человек в цивилизации Запада есть мера вещей, согласно формуле древне-греческого софиста Протагора (480-410 до н.э.). Элементы этого подхода встречаются уже в Античности, а в современной Западной Европе, начиная с эпохи Просвещения, становятся цивилизационной, культурной, политической и правовой основой общественного строя. В ходе своего развития цивилизация Запада постепенно «освобождается» от Бога, священного, Традиции и создает тот тип «современного общества», который в наше время берется в качестве эталона.
Этапы развития своей цивилизации Запад принимает за норматив и прикладывает ко всем остальным историческим явлениям. Это качество – своего рода «культурный расизм», «европоцентризм» -- также является неотъемлемым свойством западно-европейской цивилизации. Западная цивилизация утверждает в качестве основополагющих (универсальных) ценностей:
• индивидуальную свободу,
• пользу, выгоду, прибыль,
• эффективность, успешность, результативность действий,
• предпринимательский дух,
• техническое развитие,
• способность к рациональному мышлению,
• линейное время, понятое как прогресс (направленное от минуса к плюсу),
• комфорт, удобство,
• исторический путь развития западных обществ, принятый за нормативный и обязательный для всех остлаьных..
Цивилизация Востока. «Восточная цивилизация», куда относится сразу несколько цивилизаций с разным религиозным укладом и этнической спецификой, существенно отличается от западной цивилизации тем, что:
• считает индивидуальность второстепенной ценностью (по сравнению с Божеством, обществом, религией, иерархией и т.д.),
• созерцательность и медитативность ставит выше пользы и выгоды,
• «благие намерения» предпочитает эффективности и результативности (фатализм),
• верность заветам предкам и устоям старины ставит выше свободного предпринимательского начала,
• сконцентрировано на духовной культуре намного больше, чем на техническом развитии,
• интуицию, мистику, озарение, опыт, основанный на вере, ценит больше, чем выводы трезвого рассудка,
• тяготеет к циклическому пониманию времени или к рассмотрению истории как упадка,
• не считает (как правило) свою ценностную систему универсальной и общеобязательной, допуская помимо нее иные цивилизационные моделей.
Колониализм цивилизации Запада. «Цивилизация Запада» и «цивилизация Востока» представляют собой фундаментально различные явления и культуры. В эпоху своего бурного развития «цивилизация Запада» сумела использовать свои материальные и психологические преимущества для установления контроля над большинством народов, входящих в «цивилизацию Востока». Этот процесс принято называть «колонизацией», так как он предполагает установление над народами Востока внешней колониальной власти, материальную эксплуатацию и извлечение из факта властного контроля иных преимуществ. При этом колонизаторы часто были искренне уверены, что их деяния представляют собой «цивилизаторскую деятельность» в отношении «варварских» народов. Вместо конфликта разных цивилизаций, европейцы понимали колонизацию как «дар» и «благо» «неразвитым» народам со стороны «развитых».
Апологеты европейского колониализма, такие как англичанин Редьярд Киплинг (1865-1936), называли это «бременем белого человека», которое тот, якобы, берет на себя во имя «просвещения неразумных азиатов». То, что индийская культура, индоевропейская (арийская) по своим истокам, была во много раз старше, глубже и фундаментальней со всех точек зрения английской, завоевателями во внимание не принималось.
Многие европейские философы сами осознали несправедливость и противоречия такого отношения цивилизации Запада в отношении Востока. Некоторые из них, в частности, Рене Генон (1887-1951) пошли в этом вопросе до конца -- вплоть до принятия восточных культурных и религиозных традиций, отстаивания их ценностей. В книгах «Кризис современного мира», «Восток и Запад», «Царство количества и знаки времени» Генон подверг безжалостной критике «цивилизацию Запада», заняв позицию последовательного сторонника «цивилизации Востока».
Перетолковыване «колониальных» ценностей в архаических обществах. То, что в одной культуре является ценностью, в другой ей не является даже отдаленно. Исторический анализ показывает, что «ценность» становится таковой в процессе общественного бытия, в каждой конкретной ситуации не просто протекающего по-разному и с разной скоростью, но и имеющего разные цели и разные вектора развития. Так ценности архаических народов – папуасов Австралии и Новой Зеландии, маленьких племен из сельвы Южной Америки или пигмеев, населяющих малодоступные территории Центральной Африки имеют в своих обществах полновесный и законченный смысл, и нет никаких оснований считать, что дальнейшее историческое развитие этих этносов в свободном режиме приведет их к признанию тех ценностей, которые постепенно утвердились в европейских или азиатских обществах. Другие этносы и культуры могут принести с собой свои ценности и внедрить их в местный контекст. Но это еще не значит, что такой процесс есть логичный и естественный путь развития самих этих архаичных культур. Более того, западные ценности могут толковаться в архаических племенах на свой собственный лад и быстро исчезать после окончания цикла колонизации.
Культуры, подвергшиеся внешней колонизации, вынуждены принимать ценности, навязанные колонизаторами, но сплошь и рядом они не становятся для колонизированных этносов подлинными ценностями – их содержание трансформируется до неузнаваемости, и они постепенно превращаются в нечто совершенно особое. Примером такого перетолковывания культурных и религиозных ценностей являются культы гаитянского вуду или бразильской макумба. В этих культах христианские образы смешиваются с древнейшими архаическими языческими божествами, образуя основу экстатических и магических практик, повергающих в шок обычных христиан.
Религиозные цивилизации (христианская, исламская, буддистская, индуистская). Критерий цивилизации может прикладываться к ареалам распространения мировых религий. Чаще всего религии, претендующие на статус мировых, несут в себе систему ценностей, которые выходят за рамки этнических культов, обычаев и традиций, и передают эти ценности разным народам, объединяя их в «религиозную цивилизацию», связанную рядом общих признаков.
В последние тысячелетия можно говорить о христианской цивилизации, исламской, буддистской, индуистской и т.д. Ранее существовали египетская, вавилонская, персидская и иные цивилизации, объединенные древними религиозными воззрениями, но они постепенно исчезли, уступив дорогу новым.
Религия, выступая в роли цивилизации, служит общей системой ценностей, опираясь на которую различные общества одинаково или, по меньшей мере, схоже реагируют на исторические «вызовы». Это ложится в основание взаимопонимания между различными этносами, государствами и культурами, которые оказываются объединенными религиозными узами. Между ними возникает ценностное единство, что и становится фундаментом общей цивилизации.
В некоторых случаях общность религии совпадает с общностью государства. Так дело обстоит в Римской империи после принятия христианства и в исламском халифате, образованном исторически в ходе воинственного распространения ислама. В таких случаях цивилизация формируется в пространстве империи, как политического единства с общей религиозной формой. Но свойства цивилизации сохраняются и после утраты политического единства. Так после распада Западной Римской империи народы Европы продолжали оставаться носителями общей христианской цивилизации, а исламский мир вполне осознает свое цивилизационное единство в течение многих столетий после падения халифата.
Например, буддистская цивилизация, после относительно короткого преобладания в Индии при Царе Ашока (III век до н.э) в качестве государственной религии, распространялась оттуда в сопредельные страны как культура, порождая в разных местах разнообразные политические формы (Тибетское ламаистское государство, буддистскую Японию периода правления сегунов, тайскую монархию, тамильское государство Шри-Ланки и т.д.).
Индуизм как религия вообще не отделим от индусской цивилизации, объединившей в общем культурном пространстве многочисленные народа Индостана, как «арийских» пришельцев с севера, так и местные дравидские племена. Индия многие тысячелетия жила именно как цивилизация, скрепленная религиозно-социальным кастовым строем, и государством она стала довольно поздно.
Западно-христианская и восточно-христианская цивилизации. Христианская цивилизация разделилась на две составляющие, следуя политическим процессам отдаления друг от друга Восточной и Западной Римской империй, а позже – разделению церквей. Это разделение христианского мира на две цивилизации по географическим признакам весьма напоминает ареал распространения латинской и греческой цивилизаций в период Античности. Так западно-христианская цивилизация есть продолжение латинского Рима, а восточно-христианская – греческой культуры.
После XI века уже вполне можно говорить о двух самостоятельных христианских цивилизациях – римско-католической и православно-византийской. Хотя и та, и другая носят в целом западный характер, у византийской цивилизации гораздо больше восточных черт – созерцательность, общинность, традиционализм, терпимость к локальному своеобразию и т.д. Не случайно православная церковь называется «Восточной». Это не только географическая констатация относительно региона распространения православия среди народов Восточной Европы и Евразии, но и указание на качественное содержание православной культуры. В культурно-историческом и цивилизационном смыслах православие несет в себе много типично «восточных» признаков.
Католический Запад постепенно формирует философские основы современного западно-европейского общества. Византийская цивилизация трактует христианские начала совершенно иначе, сохраняя их в рамках традиционного общества.
С исторической точки зрения, Россия является преемницей именно византийской восточно-христианской цивилизации, что проявляется и в приверженности православию, и во множестве иных общественных, политических и хозяйственных признаков. Византизм «русской цивилизации» является одной из ее важнейших черт.
Различие путей и циклов развития цивилизаций. Цивилизации развиваются ритмически. Некоторые ученые предпринимали попытку подсчитать среднюю продолжительность жизни цивилизаций. Шпенглер считал, что эта продолжительность равна приблизительно 1000 годам. А Лев Гумилев, говоря об этносе, но понимая под ним скорее именно «культурно-исторический тип», т.е. собственно «цивилизацию», считал что он полностью проходит цикл от появления через развитие к дряхлению и исчезновению в течение 1500 лет.
Разные исследователи выдвигали свои гипотезы, но так как само понятие «цивилизации» они толковали неодинаково, общего мнения о длительности цикла цивилизации не сложилось.
Время осознается разными цивилизациями по-разному. Понятие «времени» в разных цивилизациях толкуется по-разному. Физическая длительность неприложима к категориям общественного развития. Можно усомниться и в предопределенности пути цивилизации: если одни цивилизации после прохождения периода упадка исчезают бесследно, то другие превращаются во что-то новое, давая начало новым цивилизационным циклам. Никакого фатализма в этом процессе не заложено. Судьба цивилизации может повернуться самым удивительным образом: некоторые цивилизации переживают свой «конец» и сохраняются в новой форме; другие падают в момент высшего взлета, а третьи вообще не выходят за рамки начального периода (Тойнби называет их «абортивными цивилизациями», которые имели шансы состояться, но не состоялись).
Это означает, что изучение цивилизаций в чем-то напоминает изучение конкретной человеческой судьбы: несмотря на то, что здесь есть предопределенность рождения, взросления, старения и смерти, каждый проживает и заканчивает жизнь по-своему, и никаких общих правил и норм здесь нет.
Если подойти с такой методикой к изучению цивилизаций станет очевидно, что все критерии их развития могут быть понятны только внутри самих этих цивилизаций. Цивилизации несут сами в себе свои ритмы, события, смыслы и цели. Внешнему наблюдателю легко принять одно за другое: успех за провал, взлет за падение, временное отступление за регресс, предсмертную агонию за взлет и т.д. Поэтому корректный анализ цивилизации требует углубленного и внимательного вживания в ее внутреннюю логику, чуткое постижение ее собственных путей и целей, осмысления ее осей координат.
Долгие века в научном подходе преобладал взгляд «западной цивилизации» на все остальные, которые получили статус «цивилизаций» (а не «варварства», как прежде) довольно недавно. В последнее время обществоведы все более стремятся исправить этот перекос, и осмыслить пути развития каждой цивилизации, исходя из заложенных в ней самой критериев.
Контрольные вопросы
1.Дайте определение цивилизации.
2.Какие типы цивилизации вы могли назвать?
3.Все ли цивилизации, на ваш взгляд, развиваются по одному и тому же сценарию?
4.В чем разница между цивилизацией Запада и Востока? Приведите примеры.
5.К какому типу цивилизации относится Россия?
3.2 Основы геополитического метода
«Геополитика – это наука о Государстве как географическом организме, воплощенном в пространстве.»
Р.Челлен
Определение «геополитики». Цивилизация как пространство. Изучение цивилизаций как самостоятельного явления привело к появлению отдельной дисциплины – геополитики, которая начала развиваться с конца XIX века как самостоятельное направление в обществоведении. Смыл геополитики в том, чтобы выработать обобщающую концепцию, совмещающую «большие длительности» с «большими пространствами». Если изучение цивилизаций оперировало с множеством культурных параметров, с трудом поддающихся строгой и однозначной классификации и систематизации, то геополитика предложила обобщающий метод, использующий ограниченный набор параметров. Геополитика есть дисциплина, стремящаяся придать сравнительному изучению цивилизаций почти математическую точность и системность. Она исследует связь политических и исторических событий с географическим пространством.
Большое пространство. В основе геополитики лежит фактор «большого пространства». Именно «большое пространство» (в пределе – континент) становится главным объектом изучения геополитики. При этом подразумевается, что обобщающие характеристики «большого пространства» остаются неизменными и на протяжении «большой длительности». Понятие «большого пространства» служит выделению в качестве приоритетного критерия географического апсекта цивилизации.
Классики геополитики. Основные принципы геополитики разработали швед Рудольф Челлен, который ввел сам этот термин, англичане Хэлфорд Макиндер и Николас Спикмен (1893-1943), немцы Фридрих Ратцель, Карл Шмитт и Карл Хаусхофер (1869-1946) (серьезно дискредитировавший эту дисциплину сотрудничеством с гитлеровским режимом), француз Видаль де ля Блаш (1845-1918) и другие. В России геополитическими методами пользовались философы-евразийцы (П. Савицкий).
Дуализм «суша» - «море». Геополитика утверждает, что качество пространства определяет структуру цивилизации, которая создается в пределах этого пространства.
В основе геополитического метода лежит базовая идея, что все цивилизации делятся на два основополагающих типа: на цивилизации Суши и цивилизации Моря.
Суша представляет собой устойчивый ландшафт. Когда общество адаптируется к такому сухопутному ландшафту, оно создает особый тип цивилизации, где преобладают фиксированные консервативные начала – строгие границы, иерархия, ценности верности, чести, почтения к старшим и т.д. Сухопутное общество – консервативное, традиционное общество, ориентированное на «вечность», «постоянство» и «неизменность». Когда общество отвечает на «вызов» окружающего сухопутного ландшафта положительно, то перенимая его основные черты, само становится «сухопутным», относит себя к цивилизации Суши.
Классическими образцами цивилизации Суши для геополитиков являются греческая Спарта, Римская империя, империя Чингисхана, царская (и советская) Россия.
Другим полюсом является «цивилизация Моря». Она развивается среди тех народов, которые связывают свою судьбу с мореплаванием, и постепенно становятся на сторону моря как стихии. Не все народы-мореплаватели делают такой выбор. Это зависит от многих причин. Но есть определенные народы, которые воспринимают постоянную переменчивость морского пейзажа, отсутствие четких границ, равнозначность всех маршрутов, жесткое отделение корабля и его экипажа от окружающей стихии, не приспособленной для естественного обитания человека, как основание для совершенно особой цивилизации. Став на сторону Моря, такие народы начинают воспринимать с такой позиции и саму Сушу. Все на Суше становится для народа моряков временным и преходящим. Никаких фиксированных границ, строгих и общеобязательных маршрутов, ценностей и иерархий не существует. Дух индивидуального предпринимательства, авантюризма, динамичного путешествия по дорогам, которых нет и не было никогда ранее, становятся отличительной чертой особого психологического, социального, а затем экономического и политического типа.
Для цивилизации Моря свойственны:
• развитие качеств авантюризма, риска,
• искусность в проведении торговых предприятий, повышенное чутье к конъюнктуре товаров и цен, готовность использовать для извлечения выгоды дефицит в локальных культурах тех или иных продуктов,
• презрение к границам и проторенным тропам (как физическим, так и социальным),
• договорные отношения между участниками какого-то конкретного предприятия, заканчивающиеся после его завершения,
• индивидуальная доблесть, эгоцентризм,
• безразличие к традициям, устоям, правилам и нормам,
• склонность к техническим изобретениям и их утилитарной оптимизации для достижения конкретной материальной цели.
Такая цивилизация поощряет торговлю, обмен, техническое развитие, инновации, т.е. те качества, которые лежат в основе современной западной цивилизации и капиталистической системы.
Геополитики указывают, что еще задолго до Нового времени существовали морские державы, которые шли к той же цели и по той же логике. Это -- древний Карфаген, портовые Афины, голландская торговая империя. А создание морской Британской империи в мировом масштабе стало главным толчком к вовлечению большинства европейских народов в виток капиталистического развития, что с геополитической точки зрения, было признаком их вхождения в зону влияния морской цивилизации.
Пары -- Рим и Карфаген, Афины и Спарта, и позже Британская Империя и царская Россия -- иллюстрируют примеры противостояния этих двух типов цивилизаций.
В ХХ веке геополитический дуализм ярче всего проявился в противостоянии сухопутного СССР и морских США. Геополитики объясняют это противостояние не идеологическими, а цивилизационными и стратегическими соображениями. История конца ХХ века показывает, что их анализ гораздо ближе к реальности, чем ожидания позднеесоветских политиков, убежденных, что противоречия между СССР и США снимутся, как только будет устранена идеологическая составляющая советского режима.
«Береговая зона». Важным понятием геополитики является концепция «береговых зон» (развитая Николасом Спикменом). Береговая зона является территорией самого напряженного противостояния между импульсами, идущими из глубины Суши и со стороны Моря.
Цивилизация Суши стремится достичь своих естественных пределов, включив береговую зону в территорию свого контроля. Цивилизация Суши видит эту береговую зону как свою естественную провинцию. Цивилизация Моря смотрит на эту же береговую зону извне, из морских просторов, и воспринимает ее как объект колонизации, эксплуатации и плацдарм для позиционного противостояния с цивилизацией Суши, которая оказывается лишенной доступа к портам.
В этой «береговой зоне», где сталкиваются два противоположных цивилизационных начала, как правило, идет бурное культурное развитие, основанное на необходимости постоянного выбора между сухопутным и морским началами. Этот особый «нейтральный» характер «береговой зоны» делает ее привилегированной территорией развития культуры, которая, в свою очередь, влияет и на цивилизацию Суши, и на цивилизацию Моря.
Схематически можно сказать, что глобальный исторический процесс, как его видят геополитики, представляет собой непрерывную дуэль между Сушей и Морей за контроль над «береговыми зонами».
Континент Евразия и «сердечная земля». Когда освоение мира достигает планетарных масштабов, цивилизация Суши и цивилизация Моря приобретают континентальный размах, закладывая не только региональные (как в Античности или в Сердневековье), но глобальные силовые линии противостояния цивилизаций.
Уже в начале ХХ века Макиндер, применяя геополитический подход к реальной политике, утверждал, что оплотом цивилизации Суши является весь евразийский материк, а ядром этой цивилизации выступают северо-восточные земли Евразии, названные Макиндером «сердечной землей» (heartland). Границы «сердечной земли» совпадают приблизительно с территорией Российской Империи, СССР и сегодня Российской Федерации. Россия есть геополитическая платформа всей цивилизации Суши, ее историческое воплощение.
Ее противником выступает Великобритания, позже США, как историческое выражение «морского могущества». Между англосаксонским полюсом цивилизации Моря и русским полюсом цивилизации Суши идет непрерывная позиционная борьба. В центре этой борьбы – контроль за береговыми зонами, тянущимися по всей оконечности евразийского континента – от Западной Европы, через Ближний Восток, Центральную Азию вплоть до Индии и стран Дальнего Востока.
Макиндер писал: «Кто контролирует Евразию, тот контролирует весь мир». Задача цивилизации Суши -- выйти к теплым океанам. Задача цивилизации Моря -- не дать этого сделать, замкнув «сердечную землю» во внутренних пространствах.
Макиндер, впервые предложивший такой анализ, сам служил английским советником в армии Колчака (1873-1920) и воплощал свои идеи на практике, считая «белых» силой Морской (так как союзной Великобритании), а «красных» -- «сухопутной» (так как за большевиками стояли относительно «континентальные» немцы). Позже вся история ХХ века, и особенно противостояние двух сверхдержав после окончания Второй мировой войны, подтвердила стратегическое значение Евразии и логику противостояния цивилизации Суши и цивилизации Моря за контроль над «береговыми зонами». Политика СССР и США во второй половине ХХ века в Европе, в Азии и на Дальнем Востоке служит иллюстрацией геополитической идеи «сердечной земли».
Атлантизм и евразийство – как геополитические явления. Морская цивилизация в планетарном масштабе после Второй мировой войны, возвышения США и создания Северо-Атлантического Альянса (НАТО) совпала с таким явлением как «атлантизм». Под «атлантизмом» следует понимать идею «северо-атлантической цивилизации», объединяющей в себе США и страны Западной Европы. Атлантический океан рассматривается в таком случае не как преграда, но как «внутреннее озеро», по обоим берегам которого находится одна и та же цивилизация с общими культурными, ценностными, историческими принципами и стратегическими интересами.
По объему силового потенциала в атлантизме главенствуют США как центр всей системы. Западная Европа, которая в свое время сама была историческим полюсом, сегодня выполняет вспомогательную роль.
Атлантизм обозначает цивилизацию Моря в ее конкретном историческом проявлении по результатам Второй мировой войны и подчеркивает приоритет американских стратегических интересов в глобальном масштабе.
Симметричным, но обратным по значению геополитическим термином является евразийство, понятое не как философское направлении русской мысли, но как совокупность стратегических интересов цивилизации Суши и «сердечной земли» на протяжении ХХ века и особенно после Второй мировой войны. Для философов-евразийцев геополитический аспект был прикладным и второстепенным, но в современной стратегии и политологии именно он выдвинулся на первый план. В любом случае следует отличать «евразийство» как геополитическую категорию и критерий стратегического анализа от более сложной и многомерной историко-философской и политической теории, носящей то же название.
Геополитика глобализации и «мировое правительство». Процессы глобализации, рассмотренные с геополитической точки зрения, представляют собой распространение атлантизма в глобальном масштабе, т.е. проекцию цивилизации Моря в ее современном американо-европейском выражении на всю территорию мира.
Глобализация несет в себе очевидный цивилизационный код, и этот код исторически и структурно является выражением атлантистской цивилизации Моря. Это проявляется:
• в системе ценностей (индивидуализм, договорные отношения, «прогрессизм», свобода нравов),
• в обязательном экономическом укладе (свободный рынок либеральная экономика),
• унифицированной политической системе (формальная либеральная демократия),
• распространении технических средств (созданных западным обществом в ходе своего развития),
• приоритете стратегических интересов США и Западной Европы (объявление США всего пространства планеты зоной своих национальных интересов).
Глобализация вступила в свою высшую стадию после распада СССР, когда позиции цивилизации Суши резко ослабли, и «сердечная земля» перестала оказывать ощутимое сопротивление распространению атлантитской системы. В 1990-е годы сама Россия оказалась включенной в процесс атлантизма, заняв позицию послушного следования за международной стратегией США, т.е. отказалась от защиты своей цивилизационной идентичности.
Влияние центра атлантизма (США) на «береговые зоны» в процессе глобализации усилилось. Сама эта «зона» резко подвинулась вглубь континента. В подконтрольный атлантистам пояс попали страны Восточной Европы и многие бывшие республики Советского Союза, вступившие в НАТО или готовящиеся туда вступить.
Глобализация затронула многие страны Третьего мира, что ослабило их и без того шаткий суверенитет, сделав их еще более зависимыми от США и их политических, финансовых, экономических и культурных институтов, постепенно превращающихся в «мировое правительство».
Многополярность и однополярность. Не все страны и народы приняли феномен глобализации как должное. В России как «сердечной земле», в исламских странах, в некоторых азиатских режимах, в Латинской Америке многие отвергли экспансию атлантистской цивилизации и выдвинули альтернативную модель развития. Вместо однополярного глобализма – многополярный мир. Вместо планетарного диктата одной цивилизации (неоколониализма и неоимпериализма) – диалог различных цивилизаций. Вместо единой логики развития – свободный выбор пути. Так сложилась теория многополярного мира, философия многополярности.
С геополитической точки зрения, речь шла о том, чтобы вместо одного центра атлантистского цивилизации утвердить несколько самостоятельных и независимых полюсов, позволяющих всем странам и народам выбрать свое место в цивилизации и стратегическом раскладе сил.
Геополитическая двойственность современной Европы. Евроатлантизм и евроконтинентализм. Интерес к многополярной философии проявил и Евросоюз. Геополитическая идентичность Европы – как «береговой зоны» -- двойственна. И несмотря на то, что атлантистское, морское начало в ней преобладает, есть и противоположные – сухопутные тенденции, называемые иногда «евро-континентализмом».
Если атлантистский полюс Евросоюза более других отстаивают Англия, Испания и страны Новой Европы (входившие ранее в соцлагерь и сохранившие неприязнь к России – как царской, так и советской), то в основе континенталистского полюса стоит франко-германский альянс.
В целом же Европа стремится играть более самостоятельную роль в мировой политике, что выражается в ее осторожной поддержке многополярного мира. Евро-атлантисты видят судьбу Евросоюза в тесном альянсе с США и НАТО. Евро-континенталисты считают, что Европа сама по себе должна стать геополитическим полюсом, превратив Атлантический океан из «внутреннего озера» в реальную границу между двумя цивилизациями, а не между двумя берегами единой цивилизации.
На это откликаются и американские ястребы, которые обвиняют Европу (особенно Францию и Германию) в «предательстве атлантической общности судьбы».
Такая двойственность прекрасно объясняется исходя из логики «береговой зоны».
Интеграционные процессы в мире: два сценария интеграции. Не только сторонники, но и противники глобализации понимают неизбежность интеграционных процессов, протекающих в современном мире. Все меньше стран способны даже теоретически отстоять свой суверенитет и свою независимость в случае военного конфликта. Национальные экономики становятся проницаемыми и зависящими от глобальных тенденций и процессов, контролируемых странами «богатого Севера». Национальное государство больше не способно адекватно реагировать на те исторические вызовы, для ответа на которые оно и было создано.
Существует два сценария интеграции. Первый заключается в однополярной глобализации, т.е. во вступлении страны напрямую в «единый мировой порядок» с универсальной системой ценностей, общим технологическим, экономическим и социальным укладом. Это интеграция в глобализм.
Второй представляет собой проект интеграции с ограниченным количеством участников, объединенных между собой:
• территориальным положением,
• уровнем экономического развития,
• общностью цивилизационных и культурных начал,
• исторической судьбой,
• социальной психологией.
Примером такой интеграции является Евросоюз, а также поиск сближения стран Тихоокеанского региона, входящих в АСЕАН, объединение ЕврАзЭС, организация стран Исламской Конференции и т.д.
Первый сценарий можно определить как «глобальная глобализация» («однополярная глобализация»). Второй – как «региональная глобализация» («многополярная глобализация»).
Эти две интеграционные модели представляют собой альтернативные пути развития человечества. Какой из них возобладает, покажет время.
Контрольные вопросы
1.Какой метод лежит в основе геополитики? Опишите его.
2.Как надо понимать термины «Суша» и «Море» в геополитике? Что такое «береговая зона»?
3.Что такое «сердечная земля» и каким государствам она соответствует в истории?
4.В чем геополитический смысл процесса глобализации?
5.Какие два сценария глобализации вы знаете? Опишите их.
3.3 Русская цивилизация
«Россия — не просто государство; Россия, взятая во всецелости со всеми азиатскими владениями,
это целый мир особой жизни, особый государственный мир».
К. Н. Леонтьев
Какие цивилизации существовали на территории современной России? На территории современной России исторически существовали разные цивилизации.
Эта территория в ее современном виде делится на несколько отдельных зон:
• Средне-Русская возвышенность (преимущественно Лес),
• степные зоны (включая горы Северного Кавказа),
• Поволжье,
• Урал и Сибирь.
Русский Лес. На территории Средне-Русской возвышенности, покрытой преимущественно лесами, до прихода славян проживали угорские племена. Составляли ли они этническое единство или являлись остатками какой-то древней, давно исчезнувшей цивилизации с общей финно-угорской идентичностью, сегодня сказать невозможно. Ни памятников, ни источников, подтверждающих само существование такой цивилизации, не сохранилось.
Сами славяне, пришедшие, видимо, с Балкан и просторов Восточной и Центральной Европы, в частности, современной Германии, в начале первого тысячелетия нашей эры, также существовали в условиях родо-племенного строя, и о наличии у них в прошлом цивилизиционного единства никаких свидетельств нет. В культурном и психологическом смысле славяне были активней и настойчивей местного угорского населения. При этом угры обитали в самих лесах, промышляя охотой и собирательством, славяне же селились вдоль рек, основывая там деревни и города и занимаясь пашенным земледелием. Пространство под поля славяне отвоевывали у леса. Симбиоз речных земледельцев славян с лесными охотниками и собирателями финно-уграми составил основу того народа, который призвал Рюрика на царствование, дав начало русской государственности.
С приходом в Новгород, а потом в Киев Рюрика, его родни и его дружины добавился варяжский (норманнский) компонент. Варяги были преимущественно воинами и грабителями, а также занимались речной торговлей. Все вместе восточные славяне, угры и варяги составили этническое поле Леса, понимаемого как место становления «русской цивилизации».
Степь. Второй важнейшей зоной, вошедшей в состав России на следующем историческом этапе, было гигантское пространство евразийских степей, тянущихся от Манчжурии и Монголии до Причерноморья и Крыма. Эти степи населялись разными кочевыми народами:
• индо-европейскими (скифы, сарматы, согдийцы, саки, тахары и т.д.),
• тюркскими (тюркюты, огузы, печенеги, половцы, кыпчаки, кыргызы, уйгуры и т.д.),
• монгольскими (сяньби, татары, кераиты, найманы, ойраты и т.д.),
• манчжурскими (чжурчжэни, тунгусы и т.д.),
• кочевыми уграми (мадьяры, утургуры, кутургуры, савиры и т.д.) и
• теми, точную этническую принадлежность однозначно установить не удается (гунны, хазары, булгары и т.д.).
Степные народы несколько раз на протяжении истории объединяли эти гигантские территории под общим контролем, создавая гуннскую, тюркютскую, скифскую кочевые империи, а позже Хазарский каганат. Эти народы вполне могут рассматриваться как носители особой кочевой цивилизации.
Следует учитывать, что большинство авторов, исследовавших цивилизации, сами принадлежали исторически к оседлым культурам, и критерии цивилизации они формировали на основе своего опыта. Так, Николай Данилевский относил кочевые народы к «пассивным» в отношении построения цивилизаций. Новейшие исследования кочевых культур, и в частности труды Л.Гумилева, показали, что кочевые народы, напротив, активно создавали свои особые цивилизации, чья структура становится понятной, если смотреть на кочевников их собственными глазами, а не глазами оседлых культур.
Поэтому Степь может рассматриваться как колыбель особой кочевой цивилизации, имеющей свою собственную идентичность. Эта цивилизация повлияла на самые разные народы, независимо от их этнического происхождения, придала им единый общий стиль, сформировала кочевническое мировоззрение, характерное для большинства племен, государств и империй, возникавших в этой зоне.
Диалектика Леса и Степи. Многие историки, начиная с С.М.Соловьева (1820-1879), описывали русскую историю как диалектические отношения Леса (оседлых славян) и Степи (преимущественно тюркских кочевников). Г.В.Вернадский (1887-1973) предпринял попытку систематизировать эти взгляды в книге «Начертание русской истории». В этой книге Россия предстает как поле взаимодействия цивилизации Леса с цивилизацией Степи. Эти взаимодействия начинаются еще с древнейших времен, так как заселяющие Средне-русскую возвышенность славяне на всем протяжении южных границ своего расселения постоянно сталкиваются с кочевыми обществами. Древние жители Киева в определенный период оказываются данниками Хазарского каганата.
В Киевской Руси с печенегами, а позже половцами идут непрерывные столкновения, перемежающиеся периодами мира и династическим браками. Степь играет огромную роль в политической судьбе Леса, постоянно вторгаясь в нее. Сам Лес также периодически организует вторжения в Степь, описанные как в «Слове о полку Игореве», так и во многих преданиях и легендах. Таким вторжением Леса в Степь была империя великого князя Святослава Киевского.
По Г.Вернадскому в Киевский период (972-1338) борьба идет с переменным успехом. В период монгольских завоеваний (1238-1452) Степь одерживает решительную победу, подчиняя цивилизацию Леса. Московский период (1452-1696) знаменует собой победу Леса над Степью. А с эпохи Петра (1696) до 1991 года (распада СССР) цивилизация Леса и цивилизация Степи существуют в общем синтезе.
Битва Леса со Степью не является противостоянием двух непримиримых начал, эта борьба есть одновременно форма культурного обмена, взаимосвязи, общения и передачи многих языковых, хозяйственных, психологических и иных элементов. Лес и Степь, с геополитической точки зрения, являются разновидностями сухопутной цивилизации.
Победа Леса над Степью после распада «Золотой Орды» делается возможной только из-за того, что русские (Лес) впитывают в себя многие татарские навыки – жесткий кочевой военный централизм, оперативную ямскую связь, способность стремительно перемещаться на большие расстояния. Освоение Урала и Сибири опиралось также на долгий опыт существования в Степи (не случайно его осуществляли в значительной степени казаки).
Поволжье, Урал, Сибирь: воссоздание Турана. Географически Поволжье и Урал -- это лесные территории, с большинством оседлого населения. В южном направлении они смыкаются со степными просторами.
Славянская цивилизация (Лес) до ордынского нашествия распространилась до Владимирских земель с нижегородскими территориями и Волгой в качестве естественной границы. Степь же такой меридиональной границы не знала. Победа Степи над Лесом стерла эту границу через единство степного пространства и поместило как русских Средне-Русской возвышенности, так и волжских булгар и другие тюркские и угорские народы, жившие от Волги до Урала, в единое государственное образование -- «Улус Джучи» («Золотую Орду»). И хотя после распада Орды русские и «татары» (так стали называть теперь большинство тюркских народов «улуса Джучиева», включая волжских булгар) оказались в разных государствах, Волга перестала быть границей, и в Московский период единство бывших ордынских земель было во многом восстановлено Иваном Грозным (после взятия Казани и Астрахани).
В более поздние эпохи русское влияние распространилось на всю территорию Северной Евразии вплоть до Монголии, фактически воссоздав контуры империи Чингисхана, за вычетом захваченных им Китая, Персии и Индии, т.е. те владения, которые входили в пространство древнего Турана.
Россия как евразийская цивилизация. Когда получили развитие цивилизационные исследования, многие русские мыслители задумались о том к какой цивилизации отнести Россию при всей ее самобытности. Многие черты русской истории напоминали Запад и были прямыми заимствованиями из западной культуры. Другие черты безошибочно говорили о восточном происхождении.
Наблюдение за этой двойственностью привело некоторых мыслителей к выделению русской цивилизации в отдельную категорию. К этому постепенно шли как первые славянофилы (Хомяков, Киреевский, Аксаков, Самарин, Тютчев), так и народники (Костомаров, Щапов, Лавров, Михайловский), а также поздние славянофилы (К.Леонтьев и Н.Данилевский). Вначале больше говорили о самобытном «славянском мире» и его значении для «мировой цивилизации», а позже в центре внимания встала собственно Россия, так как при ближайшем анализе выяснилось, что цивилизационные характеристики многих восточно-европейских славян сближали их не столько с русскими, сколько с европейцами, и общих цивилизационных свойств в достаточном количестве не обнаруживалось (эта тема была подробно описана К.Леонтьевым в работе «Византизм и сланяство»). Так возникла идея самостоятельной «русской цивилизации», не входящей ни в цивилизацию Запада, ни в цивилизацию Востока. Эту идею подробнее остальных развили в 20-е годы ХХ века философы-евразийцы (Н.Трубецкой, П.Савицкий, Г.Вернадский, Н.Алексеев, В.Ильин и др.).
Евразийцы считали, что Россия представляет собой самобытное явление, где смешаны «европейские» и «азиатские» черты (отсюда само понятие «евразийство»), но эти черты в России превратились в синтез, т.е. в нечто новое и самобытное, что не сводится к простой комбинации заимствований. Это новое и самобытное начало образует особую систему координат, в которой только и следует рассматривать историю России и русского народа. Евразийцы развили славянофильские интуиции, и особенно концепцию К.Леонтьева о сущности России как наследнице византизма, и выдвинули теорию «русской цивилизации».
Если рассматривать Россию не как страну, а как цивилизацию, то идея выделения в ней западных и восточных черт отпадает сама собой. Появляется набор оригинальных критериев и оценок, понятных только в пространстве русского общества. А различие и многообразие культурных и этнических форм на протяжении российской истории прекрасно объясняются в этом случае тем, что речь идет именно о цивилизации, допускающей широкий спектр идентичностей, сменяющих друг друга во времени или сосуществующих в рамках «большого пространства». То, что является аномалией, если рассматривать Россию как страну, и тем более как страну, принадлежащую западной цивилизации, становится нормой и закономерностью, если воспринять ее как самостоятельную цивилизацию с присущим только ей набором качеств. Евразийцы поставили перед своим историко-философским и идеологическим движением задачу разработать методологические основы такого цивилизационного подхода, и сделали на этом пути много открытий в области географии (П.Савицкий), лингвистики (Н.Трубецкой), истории (Г.Вернадский, Л.Гумилев), правоведения (Н.Алексеев), культурологи (П.Сувчинский), философии (Л.Карсавин) и т.д.
Особенности русской цивилизации. Можно выделить следующие особенности «русской цивилизации»:
• содержательное мессианство (бытие ради истины),
• ценность целостности (соборной, народной, общественной, государственной),
• принцип справедливости (правды),
• консерватизм (верность устоям, традициям, преданию, почитание «богоносных отцов»)
• жертвенность,
• созерцательность, духовность,
• державность (государство как ценность).
Эти начала можно встретить на самых разных этапах русской истории. Каждое из них, будучи в своей основе положительным, может обнаруживать и отрицательные стороны. Мессианское начало заставляет пренебрегать рациональным бытоустроительством, порождает излишнюю мечтательность и безразличие к материальным аспектам жизни. Целостность, поставленная во главу угла, препятствует развитию индивидуального начала, тормозит творческое развитие личности. Принцип справедливости, особенно в экономике или общинном хозяйстве, сдерживает дух индивидуального предпринимательства, немыслимого без определенной доли авантюризма и эгоизма. Консерватизм подчас заставляет отворачиваться от социальных и технических инноваций, порождает в пределе косность. Излишняя жертвенность приводит к пассивности, к «женскому» восприятию жизни, общества и истории. Созерцательность, вырождаясь, превращается в лень. Ценность державности как высшей ценности воспитывает в пределе раболепие и чрезмерную покорность власти.
Все эти особенности могут проявляться и как достоинства русской цивилизации, и как недостатки, но и в том и в другом случае они вытекают из общего цивилизационного настроя, присущего только данному культурно-историческому типу.
Свойства западно-европейской цивилизации. В другой цивилизации – например, западно-европейской, мы встретим совершенно другой набор отличительных характеристик. Эти характеристики -- индивидуализм, ценность свободы, рационализм, прагматизм, прогресс и т.д. – в свою очередь, могут выступать как в положительном, так и в отрицательном смыслах.
Индивидуализм порождает динамику, творческую свободу и ведет к инновациям, но вместе с тем легко вырождается в эгоизм, отчуждение, потребительное отношение к окружающим, и в пределе к превращению живых людей в товар или инструменты личного наслаждения. Свобода ведет к отчуждению людей друг от друга, порождая известное выражение философа Сартра – «ад – это другие». Чрезмерный рационализм делает социальное устройство бездушным механизмом. Прагматизм унижает творческое начало, а безудержный технический прогресс ведет к утрате корней и потере идентичности.
Ценности можно сравнивать внутри цивилизационного контекста. В случае «русской цивилизации» можно соотнести созерцательность (положительное качество) с ленью (отрицательное качество). Это правомочно. Но нельзя сравнивать русский коллективизм с европейским индивидуализмом, так как это -- явления, относящиеся к различным цивилизациям, и их следует осмыслять и оценивать только в их собственной исторической среде.
Советская цивилизация. Цивилизационные пласты русской истории в огромной мере повлияли на советский период, хотя сами большевики хотели построить «новое общество» с чистого листа.
Идеологически это, на самом деле, было именно так, и политико-правовой, общественный, хозяйственный и культурный строй, созданный коммунистами, действительно, не имел аналогов ни в прошлом, ни за пределами СССР – как на Востоке, так и на Западе. Оригинальность советской системы, ее тотальный характер, затронувший огромный спектр жизненных вопросов, приводит к формуле о существовании особой «советской» цивилизации, основанной на самобытных началах. Вместе с тем, нельзя не заметить и в «советской цивилизации» влияния предшествующего культурно-исторического типа. СССР в целом остался в границах Российской Империи (несколько сократившись в объеме в 20 годы, но полностью наверстав потерянное после 1945 года). В «советской цивилизации» мы в новом виде встречаем знакомые черты:
• мессианство (=вера советских людей в коммунизм и в миссию СССР открыть истину народам мира – через мировую революцию),
• коллективизм (=советское издание русской целостности и соборности),
• справедливость (=всеобщее материальное равенство),
• жертвенность (=готовность принести себя в жертву ради строительства коммунизма),
• державность (=советский патриотизм и почитание коммунистического руководства – вплоть до «культа личности»).
Консерватизм и духовность как ценности были отброшены, и проявлялись более в психологическом портрете советского человека, нежели в формальном наборе его отличительных признаков, социально осмысленных как достоинства. Консерватизм проявил себя в моральной сфере, так как после аморализма первых постреволюционных лет сталинская Россия быстро вернулась к принципам семейной этики и традиционной нравственности. Духовность же воплотилась в науку и искусство, которые именно в советский период достигли в России небывалых вершин.
Как Древняя Русь отстаивала свою самобытность и православную идентичность перед лицом католического (позже протестантского) Запада, так и СССР противостоял все тем же западным странам, только отныне как авангард мирового социализма, борющегося против капиталистических держав. «Советская цивилизация» против «капиталистической цивилизации». Радикально новые идеологические формы, но прежнее цивилизационное содержание.
Испытание «русской цивилизации» на рубеже тысячелетий. После краха СССР советское идеологическое оформление «русской цивилизации» рассеялось, но вместе с тем произошли и более глубокие цивилизационные сдвиги.
Российская Федерация как наследница и Российской Империи, и СССР утратила большую часть пространств Степи, которые оказались под контролем бывших Союзных Республик, ставших независимыми государствами Средней Азии. При этом географический синтез Леса и Степи и их культурное объединение в рамках общей цивилизации и единого государства был важнейшей чертой «русской цивилизации» последние 300 лет.
Российская Федерация в 1990-е годы в духе западничества стремилась всячески отмежеваться от любого намека на «мессианство». Заголовки газет пестрили: «Мы не великая страна, мы нормальная страна» (В.Третьяков). Вместо коллективизма в обществе возобладал индивидуализм, а принцип справедливости уступил место этике личного обогащения. Вместо жертвенности стало принято прославлять эгоизм, гедонизм и «расслабленность». Созерцательность приравняли к «дисквалифицирующим качествам», препятствующим социальной активности, а державность была расценена как «исторический предрассудок, мешающий развитию гражданского общества». О консерватизме никто не вспоминал, поскольку в советское время он ценностью не являлся, хотя идея нарушения всех запретов и осмеяние семейных уз как анахронизма стала весьма распространенной.
Мы видим, что в 1990-е годы происходит не просто разрушение советских идеологических устоев, но общество переживает крах своих глубинных цивилизационных основ, которые оставались неизменными и в царский период, и в советское время. В какой-то момент создавалось впечатление, что сама «русская цивилизация», -- а не только русское общество, русская политика и русская государственность -- вошла в критическую фазу.
Будущее «русской цивилизации». С начала третьего тысячелетия атмосфера российского общества стала постепенно меняться. То драматическое противоречие, которое наличествовало между настроением правящих элит и широких слоев народа в 90-е годы ХХ века, постепенно сглаживалось. Цивилизационные основы более устойчивы именно в широких слоях населения и на уровне архетипов сохраняются веками, несмотря на идеологические перемены в правящих группировках. Опыт исследования «русской цивилизации» дает основания для того, чтобы опять ожидать проявления ее фундаментальных основ в процессе строительства нового российского общества. «Русская цивилизация» пережила много драматических моментов, но на всех ее этапах мы видим присутствие фундаментальных сил, которые действуют долгими циклами и в границах больших пространств. Чрезвычайно велико значение факторов Леса и Степи, глубинных ценностных установок, культурных особенностей, психологических констант.
Можно наметить теоретические направления, по которым будет формироваться «русская цивилизация» в XXI веке.
Новое объединение Леса и Степи. Необходимо будет решить проблему «больших пространств» (Лес и Степь), что в той или иной форме поставит на повестку дня интеграционные процессы со средне-азиатскими странами. Евразийский вектор в будущем будет иметь для России возрастающее значение.
Миссия России. Перед обществом встанет во всей силе вопрос об определении миссии русских на новом этапе. История показывает, что это поиск «высшего предназначения» является неотъемлемой чертой «русской цивилизации». Едва ли мы вернемся к советской идее «мировой революции», но новая форма народного и государственного мессианства появится неизбежно.
Новая целостность. Целостность как соборность, общинность или коллективизм слишком укоренены в психологии, чтобы легко смениться на индивидуализм, почерпнутый из западной цивилизации. Следует предвидеть появление новых версий социалистических или солидаристских теорий, движений и институтов.
Государство будущего как ценность. Процесс державостроительства должен приобрести программные, этические или эстетические формы, чтобы государство снова стало притягательной ценностью. Только став ценностью, государство сможет пробудить в народе жертвенность, готовность ограничивать свои свободы ради достижения высоких исторических целей.
Новый русский консерватизм. Консерватизм вполне может стать преобладающим общенародным мировоззрением, восстанавливая баланс, нарушенный чрезмерным увлечением идеями прогресса в советское время и нравственным нигилизмом 1990-х годов.
Императив духовности. Без обретения новой формы духовности, без взлета культуры, философии и искусства Новая Россия не состоится. Быть может, не все фундаментальные ценности «русской цивилизации» найдут свое воплощение на новом историческом этапе, но уже сегодня ясно, что общество будет двигаться именно в этом направлении.
Контрольные вопросы
1.Перечислите основные черты русской цивилизации.
2.Как соотносятся между собой Лес и Степь в русской истории? Что им соответствует среди этносов?
3.В чем состоит евразийский характер русской цивилизации?
4.Есть ли у русской цивилизации будущее? В чем оно, по-вашему?
5.Будет ли государство в будущем ценностью? Или оно отомрет за ненадобностью? Или его будут просто терпеть? Как хотелось бы вам лично?
3.4 Геополитика новой России
«Владимир Путин – человек судьбы, строитель новой геополитической континентальной Империи,
Евразийской Империи Конца от Атлантики до Тихого океана, о которой грезил генерал Де Голль»
Ж.Парвулеско
Россия как Евразия. Выход к теплым морям. Местонахождение России в сердцевине евразийского континента определяет ее цивилизационные особенности. С геополитической точки зрения, Россия является Евразией, ядром и центром цивилизации Суши. Это предопределяет ее стратегические интересы.
На протяжении всей своей истории Россия расширяла свое влияние на евразийском материке, постепенно распространяя свой контроль в сторону морских границ. На севере и востоке эта задача была выполнена довольно легко, вероятно, из-за климатических условий: побережье Северного Ледовитого океана и северная часть Тихого были неинтересны для колонизации со стороны Моря. Поэтому большого сопротивления здесь русские не встретили. По-другому обстояло дело на Юге и на Западе, где располагались теплые и давно освоенные моря и океаны с побережьями, занятыми либо древними цивилизациями, либо с зонами, колонизированными цивилизацией Моря. Отношения России с Европой на западе и Турцией на юге в течение долгих столетий представляют собой решение этой геополитической задачи: «выхода к теплым морям». В том же смысле следует понимать и азиатскую политику России.
В разные периоды эту задачу пытались решить разными способами – чаще всего войнами и расширением русского влияния на прилегающие земли. Советская история, с геополитической точки зрения, есть логическое продолжение в решении той же задачи: Москва пыталась продвинуться на Запад – в Восточную Европу через страны соцлагеря, в южном направлении (результатом чего стали напряженные отношения с кемалистской Турцией после Второй мировой войны или вторжение в Афганистан), в Азию через (недолговечный) союз с коммунистическим Китаем, поддержку Вьетнама и Северной Кореи. Англия, а потом США и атлантическое сообщество выступали в этом процессе как противодействующая сила, стремившаяся заблокировать через контроль над береговой зоной евразийские геополитические импульсы.
Главное геополитическое уравнение и геополитический суверенитет. Воля России к выходу к теплым морям на западе и на юге и противодействие этому со стороны цивилизации Моря составляет основу извечного уравнения, от которого, по мнению геополитиков, зависит судьба миропорядка и распределение в нем ролей на тех, кто принимает решения и тех, кто им подчиняется. Если Россия-Евразия добивается своего, она становится субъектом мировой геополитики. Если не добивается – превращается в объект. Встает вопрос о «геополитическом суверенитете».
Геополитический суверенитет есть сохранение «большим пространством» (континентом) самостоятельности и свободы в условиях столкновения с другим «большим пространством». Причем в отличие от государственного (национального) суверенитета речь идет не о формально-правовом статусе, которым в соответствии с принципами международного права обладают все без исключения страны, но о реальной военно-стратегической, экономической и энергетической способности государства или группы государств (блока, союза, «большого пространства») проводить самостоятельную линию в зоне своего непосредственного влияния, а также участвовать в решении глобальных мировых проблем. Чтобы сохранить в новых условиях «геополитический суверенитет», Россия-Евразия должна решить главное геополитическое уравнение в свою пользу, т.е. сделать то, чего не удавалось до конца осуществить в прошлом.
В русской истории решение этого уравнения проходило с опорой на четыре последовательно сменявшие друг друга идеологии:
• идеологию велико-княжеского централизма (империя Святослава),
• идеологию православного царства (мессианский империализм Московского периода),
• идеологию российской колонизации (светский империализм Петровской и пост-петровской России до 1917 года),
• коммунистическую идеологию (пролетарское мессианство – мировая революция).
Всегда эта идеология опиралась на силу, но никогда сила не была единственным аргументом евразийской геополитики: огромное значение имело идеологическое оформление, предопределявшее альянсы, союзы и методы.
Очевидно, что все четыре исторические формы евразийской геополитики сегодня принадлежат прошлому и не могут быть снова взяты на вооружение. Следовательно, России только еще предстоит разработать новую идеологию континентальной интеграции, которая подскажет методы и формы решения главного геополитического уравнения в будущем.
Можно предположить, что это будет не силовая колонизация и не распространение унитарной идеологии. Скорее следует прогнозировать стратегию создания континентальных осей в западном и южном направлении, когда ключевые страны евразийского материка -- Европа, Турция, Иран, Индия, Китай и Япония -- выстроят вместе с Россией-Евразией общую стратегическую систему, позволяющему каждому участнику обеспечить себе необходимый геополитический суверенитет. Причем в одиночку ни одно из этих государств достичь этого, развиваясь сегодняшними темпами, не может. Каждому не хватает какого-то существенного момента (военно-стратегического потенциала, энергетических ресурсов, экономической мощи, высоких технологий и т.д.).
В новой Евразии едва ли будет единоличный лидер, но у России в такой конфигурации будет геополитический ключ ко всей системе осей, проходящих через ее территории – «сердечную землю». Россия станет в таком случае операционным центром многополярной модели миропорядка. Выход к теплым морям будет обеспечен не завоеваниями и экспортом революции, но созданием союзных отношений – интеграционных объединений и военных блоков, которые позволят России мирно сотрудничать с «большими пространствами» береговых зон.
«Санитарный кордон» и Большая Игра. Постоянным ходом атлантистской геополитики было создание вокруг России-Евразии «санитарного кордона» -- особой территории, отделяющей «сердечную землю» от «больших пространств» береговой зоны и находящейся под контролем цивилизации Моря. В новых условиях начала ХХI века этот «кордон» вновь усиленно создается под влиянием американских стратегов в Восточной Европе, странах Балтии, бывших республиках СССР – на западе и на юге от России.
«Санитарный кордон» объединяет «проблемные» территории, в которых традиционно сильно влияние России, но которые имеют к России исторические претензии. Вместе с тем, эти страны не слишком тяготеют и к «большим пространствам» береговой зоны. По этой причине они легко становятся яблоком раздора и сгустком противоречий для России и для больших держав на западе и на юге. Пользуясь этими противоречиями атлантистские силы устанавливают в таких зонах свой приоритетный контроль и блокируют сближение геополитических партнеров по обе стороны от «санитарного кордона». Такая политика ломает потенциальные континентальные оси. Классическим примером «санитарного кордона», отделяющего Россию от Германии, исторически выступала Польша. Кроме того, Великобритания большое значение уделяла Кавказу, подстрекая некоторые коренные народы к восстанию против России. Таким образом «санитарный кордон» формировался и на юге.
Успех иди неудача в построении «санитарного кордона» вокруг России для предотвращения ее движения на запад и на юг являлось главной задачей Большой Игры, как ее называли стратеги британского империализма в XIX веке.
В начале XXI века роль Великобритании полностью перешла к США, а второй партнер Большой Игры остался прежним. Это Россия. Актуальность «санитарного кордона» снова возросла. Новым изданием этой стратегии стала политика США в отношении стран Восточной Европы, Балтии и СНГ, которые призваны быть препятствием на пути развития континентального стратегического партнерства России с соседними крупными региональными державами.
Разорвать «санитарный кордон», превратить эту зону из территории потенциального конфликта в территорию союза и дружбы – задача России в развертывании нового витка Большой Игры.
Место новой России в глобальном мире. России в XXI веке необходимо дать адекватный геополитический ответ на вызов глобализации. Полностью закрыться, изолироваться от глобализации означает быстро израсходовать внутренние ресурсы и отстать от остальных участников геополитического процесса. Принять глобализацию без каких-либо условий – все равно, что потерять геополитический суверенитет, превратиться в объект глобализации, так как в настоящий момент единственным субъектом глобализации является атлантизм, цивилизация Моря, подчиняющая своему влиянию всех остальных и устанавливающая свои (однополярные) правила игры.
Место России в глобальном мире будет определено в зависимости от того, сможет ли она ответить на этот парадоксальный вопрос, заведомо исключающий простые решения, лежащие на поверхности.
Россия должна одновременно и участвовать в глобальных процессах, и сохранять свой геополитический суверенитет (субъектность). Это теоретически представимо только в том мире, где монополия атлантизма будет подорвана, и возникнет не один, а несколько глобальных полюсов, заинтересованных в поддержании равновесия и частичной открытости в отношении друг друга. В таком многополярном мире у России есть все шансы и динамично развиваться, и сохранять свою независимость, свободу и самобытность.
Проект «Евразийского Союза» (интеграция постсоветского пространства). С геополитической точки зрения, масштаб Российской Федерации не достаточен для образования полноценного «большого пространства», которое могло бы выступать самостоятельным полюсом в многополярном мире. Если Россия ограничит зону своего влияния только своей собственной территорией, она автоматически увеличит зону «санитарного кордона», и проект континентальных осей будет затруднен. «Большим пространством», минимально необходимым для того, чтобы Россия смогла выступать как цивилизационный геополитический полюс, является территория СНГ. В другом контексте можно говорить о «Евразийском Союзе» или «Большой России».
«Евразийский Союз» или «Большая Россия» представляют собой геополитические проекты, призванные обеспечить всему постсоветскому пространству суверенность, конкурентоспособность и свободу перед лицом вызовов XXI века. Только в ходе интеграции это пространство приобретет тот экономический, стратегический, военный и ресурсный потенциал, который сделает все страны, в него входящие, полноценными субъектами геополитических процессов. Каждая из этих стран привносит в «Евразийский Союз» свой потенциал, в результате чего потенциалы не просто складываются, но умножаются, образуя полноценный полюс, наделенный геополитическим суверенитетом.
Российский ядерный потенциал и оборонно-промышленный комплекс, а также природные ресурсы и исторические традиции и навыки активного участия в мировой политике гарантируют всем членам «Евразийского Союза» безопасность, свободу и влиятельные позиции на мировой арене. Но каждая из стран вносит в общий проект свои собственные достижения и возможности. Этот процесс, скорее всего, будет проходить в демократических рамках, так как осмысление своего геополитического положения в мире и природы глобализации рано или поздно приведет политические элиты и народы стран СНГ к осознанию неизбежности и безальтернативности интеграции.
Контрольные вопросы
1.Какие геополитические задачи стоят перед современной Россией?
2.Что такое «главное геополитическое уравнение»?
3.Чем юридический суверенитет отличается от геополитического?
4.Что такое «санитарный кордон» в современной геополитической карте мира? Чьим интересам он служит?
5.Опишите место России в глобальном мире.
|
Семинары проф. А.Г. Дугина: весенний семестр 2011
Социология глобального общества
Тотальная свобода консерватизма
Внешнеполитическая стратегия России в XXI веке
Северный Кавказ: русский фактор (summary)
Перепись: время сверки терминов
Яд модернизации: манифест против модернизации
Тандем крепок как никогда / тандем разлетелся вдребезги 
Консервативный ответ модернизации
Владимир Добреньков: Университет как идеология
Теория хаоса и стратегическое мышление
Александр Дугин: Сорвать маску с Обамы
Глобальная безопасность: стратегия для России
Политическая система России: симулякры и альтернативы
Михаил Леонтьев: Вечные ценности консерватизма
МГУ - "последний бастион" русской гуманитарной науки
Мировосприятие и коммуникация в постмодернистской культуре
Студенты требуют эпистемы
