Трифункциональная теория на примере анализа скифо-осетинской мифологии

Ж. Дюмезиль (Georges Edmond Raoul Dumézil) родился в Париже 4 марта 1898 г. Окончил École Normale Supérieure в 1916 г. С 1919 г.— адъюнкт-профессор. С 1924 г.— доктор наук. В 1925 г. переезжает в Стамбул и до 1931 г. состоит профессором Стамбульского университета по специальности истории религий. В годы 1931—1933 — лектор университета в Упсале (Швеция). Вернувшись в Париж, он с 1935 г. возглавляет кафедру сравнительного изучения религий индоевропейских народов в École pratique des Hautes Etudes. Ведет курс армянского языка в École Nationale des Langues Vivantes (1937—1948). Заведует кафедрой индоевропейской цивилизации в Collège de France (1949—1968). В 1968 г. уходит на пенсию со званием почетного профессора Collège de France.

Мировую известность Дюмезилю принесли его исследования по сравнительному изучению религии и мифологии индоевропейских народов. Он является создателем Получившей широкое распространение трифункциональной теории. Ее основная идея заключается в делении структуры любого индоевропейского народа на три функциональные подгруппы: культовую, военную и хозяйственную. Представителями первой выступали жрецы, второй – воины, а третьей земледельцы и ремесленники. К такому заключению Ж. Дюмезиль приходит путем анализа религиозно-мифологических представлений индоевропейских народов. По его мнению, структура таких представлений не могла не отражать структуру реального социального строя и характер социальных отношений между функциональными группами. Данная концепция была разработана на основе древнеримского, скандинавского, индоарийского, древнеиранского и скифо-осетинского эпосов. Особую роль в творчестве Ж. Дюмезиля играет осетинская тематика. Интерес к данному вопросу возник в 1926 г., когда в École des Langues Orientales он смотрел выставку книг и журналов на языках советских республик. Чтение статьи Туганова «Кто такие Нарты?» убедило его в том, что осетины сохранили в своих сказаниях память о социальной системе близкой к древнеиндийской.

Для более полного понимания трифункциональной теории следует более подробно остановиться на анализе скифо-осетинской мифологии, произведенном самим Ж. Дюмезилем.

Как отмечает сам Дюмезиль название «скифы» использовалось в древности для обозначения народов, живущих к северо-востоку от греков. Однако у греческих историков существует некоторое различие в понимании. Так, Геродот понимал под «скифами» группу тесно связанных между собой народов, говорящих на одном языке и живущих на территории от низовий Дуная до Азовского моря и далее. Однако на рубеже Новой эры происходят частые миграции из-за натиска враждебных племен сарматов. Таким образом, авторы того времени именуют «скифами» все эту общность.

Наличие столь запутанных фактов осложняет воссоздание фрагментов культуры индоевропейцев того времени. Скифы – важный элемент той картины, который располагается между германцами на севере и италийцами и греками на юге.

Восстановлению этой картины способствуют два факта. Один из них – это единство искусства степей и активное противодействие захватчикам. А второй – последними потомками скифов через алан являются осетины.

Именно осетины  сумели сохранить язык и фольклор скифского народа. До присоединения к России их социальный строй во многом был схож со строем скифов, описанным Лукианом и Геродотом.

«У осетин-дигорцев ниже верхушки — badeliatoe (князей) иерархия выглядела так: uoezdan, wezdon (знатный), затем foerssagloeg («свободный») с двумя низшими разновидностями — koevdoesard («сын свободного и рабыни») и qumajag («крепостной») и, наконец, cagar («раб»)».  Их предки Аланы знали лишь одно деление: знать и масса, но остается вероятность, что люди массы не были равны.

Особый интерес представляет вопрос о жреческом сословии  у скифов. Религиозные обряды отправлялись главным лицом (царь, отец семейства). Здесь можно увидеть пересечение культовой сферы и светской. Это противоречие может быть объяснено через миф о происхождении народа.

«Первым жителем этой еще необитаемой тогда страны был человек по имени Таргитай. У него было трое сыновей: Липоксаис, Арпоксаис и самый младший — Колаксаис.

В их царствование на Скифскую землю с неба упали золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Первым увидел эти вещи старший брат. Едва он подошел, чтобы поднять их, как золото запылало. Тогда он отступил, и приблизился второй брат, и опять золото было объято пламенем. Так жар пылающего золота отогнал обоих братьев, но когда подошел третий, младший, брат, пламя погасло, и он отнес золото к себе в дом. Поэтому старшие братья согласились отдать царство младшему. Упомянутые священные золотые предметы скифские цари тщательно охраняли и с благоговением почитали их, принося ежегодно богатые жертвы. Если кто-нибудь на празднике заснет под открытым небом с этим священным золотом, то, по мнению скифов, не проживет и года. Поэтому скифы дают ему столько земли, сколько он может за день объехать на коне.

Так как земли у них было много, то Колаксаис разделил ее, по рассказам скифов, на три царства между своими тремя сыновьями. Самым большим он сделал то царство, где хранилось золото».

Здесь следует отметить, что нет прямого разделения на три сословия: жрецов, воинов и скотоводов-земледельцев.

Но Дюмезиль отмечает, что отправление культа сведено к совместным пирам трех родов. Существование же сословия жрецов одними авторами утверждается, другими оспаривается. Причина спора в энареях, «женоподобных мужчинах», которые были царями. Здесь прослеживается прямое указание на шаманизм, ввиду такой специфической болезни. Ее воплощение в эпосе мы можем увидеть в беременности Нарта Хамыца.

«Однажды во время охоты Хамыц забрел далеко и после множества приключений попал к водяным, где и влюбился в одну молодую девушку. Он сватается к ней. Отец согласен, но объясняет: дочь его подвержена тому, что фольклористы называют запретом Мелюзины,— при ней или против нее не следует говорить или делать определенных вещей, иначе она исчезнет или вернется к родителям. Поскольку девушка родилась под водой, обычно запрет имеет такую форму: она носит плащ-панцирь, который вынуждена надевать каждый раз, когда выходит на солнце. В других текстах она не должна подвергаться насмешкам или оскорблениям. Итак, вместе с мужем дочь водяного отправляется в страну Нартов. Иной раз уточняется, что она крошечного роста, что-то вроде лягушки; Хамыц кладет ее в карман, чтобы никогда с ней не расставаться и в то же время держать в тайне свой странный брак.

Какое-то время все обходится благополучно. Но среди Нартов есть некий хитрец—подмога своему племени в час больших бед и его бич в повседневной жизни — Сырдон. Он без особого труда узнает тайну Хамыца и не долго дожидается случая нарушить запрет: он либо высмеивает маленькую женщину-лягушку, либо, проникнув в супружескую спальню, сжигает кожу, после чего женщина должна уйти. Перед уходом она объявляет мужу, что беременна и плюет ему в спину между лопаток, где и образуется опухоль. Сметливая Сатана, сестра Хамыца,  понимает намерение беглянки перенести зародыш в тело отца. Опухоль растет, Сатана считает месяцы и по истечении естественного срока ведет роженца на верх семиярусной башни. Внизу приготовлены семь чанов с водой. Надрез — и раскаленный стальной младенец комом вылетает из опухоли; упав вниз, он попадает поочередно во все чаны, пока не остывает только в седьмом. Это Батраз».

Остановимся подробнее на стратификации. В нартском эпосе различаются три основных рода: Алагата, Ахсартагката- и Бората. По легенде, они  живут на одном горном склоне — Ахсартагката вверху, Алагата посередине, Бората внизу.

Эти три рода созданы по образу осетинских: та же главенствующая роль принадлежит старикам, то же место отводится женщинам, младшим, детям от наложниц (koevdoesard), рабам. Осетины не представляют себе иначе и небожителей, которые при едином исламском или христианском боге продолжают жить как древние божества.

Все рода носят имя своего постоянного главы. Правда, об Алаге ничего не известно, зато Ахсартагката происходят от Ахсартага, героя патетического приключения, а Бората — от Бора. У каждого из трех родов есть свое преимущество, которое его отличает. Бората были богаты скотом, Алагата были сильны умом,  Ахсартагката отличались храбростью и силой.

Функциональное единство Бората и Ахсартагката очевидны: Бората – ориентация на земледелие и скотоводство, Ахсартагката – носители воинственной функции.  Алагата рассматривались как наиболее высокопоставленные у Нартов, они осуществляли функцию управления, отправления культа, принудительное умерщвление стариков и т.д.

Таким образом, трифункциональная теория помогает проанализировать через эпос реальную социальную структуру древних народов. Однако следует так же отметить, что правильность проведения такого исследования зависит  от сохранности языка и мифологии народа-наследника.