Свобода и смерть. Мирча Элиаде о консервативно-революционном понимании свободы.

Существует один аспект нашего движения, который еще не достаточно исследован, а именно свобода человека. Являясь в первую очередь движением спиритуальным, целью которого является создание нового человека, а сокровенной надеждой - спасение народа, легионерское движение не могло бы появится и не может развиваться, не выявив ценность человеческой свободы, той свободы, о которой написаны груды книг и о которой демократы ведут бесконечные  дискуссии, не проживая ее и не выявляя ее ценностного измерения.

Они говорят о свободе и заявляют, что готовы умереть за нее, люди которые верят в материалистические догмы, люди которые верят в рок, фатум, в то что существуют вещи которые предопределяют бытие человека: классовая борьба, примат экономики над остальными сферами жизни и.т.п. Это, по меньшей мере является странным, услышать как вопит о «свободе»  человек, который не верит в Бога, не верит в первенство духа, не верит в жизнь после смерти. Такой человек, если он, конечно, честен, путает свободу с либертинажем и анархией. Не существует никакой другой свободы, кроме свободы духовной. Те, кто не признают первенства духа в этом вопросе, автоматически скатываются либо к механистическому детерминизу (марксизму) либо к полной безответственности.

Люди обычно связаны между собой либо семейными узами, либо экономическими. Некий Х мне товарищ только потому, что мне случилось быть ему родственником, или коллегой по работе, и таким образом по окладу. Связи между людьми в большинстве случаев существуют помимо их воли, они являются данностью, навязаны извне. Я не могу поменять своих родственников, изменить «фатум семьи». То же самое можно сказать и о экономическое предопределении: что бы я не предпринимал, самое большее что я могу, это поменять товарищей по заработку, но всегда, без моей на то воли, я буду с этими людьми солидарен, хотя  я вообще их не знаю и единственное, что меня с ними связывает – то что мне случилось быть богатым или бедным.

Также существуют и духовные движения, в которых люди связаны между собой свободой. Люди свободны присоединится к этому новому духовному братству, и никакая внешняя сила не принуждает их становится друг другу братьями. Таким духовным движением, например, было христианство во времена мучеников. Туда свободно вступали люди, которыми руководило только одно: желание придать своей жизни духовную ценность и победить смерть. Никто не заставлял язычника становится христианином. Напротив, государство с одной стороны и собственные консервативные инстинкты с другой возводили многочисленные препятствия для перехода в христианство.

Но не смотря ни на что, жажда свободы, стремление самому определять свою судьбу, стремление победить экономический и биологический детерминизм было более сильным. Люди становились христианами, хотя знали, что могут на следующий день потерять все, что могут навсегда разорвать все связи со своей семьей, оставшейся языческой, что их могут на всю оставшуюся жизнь заточить в темницу. Они прекрасно понимали, и что могут познать самую жестокую смерть, смерть мученика.

Являясь движением глубоко христианским, находя оправдание своему существованию, прежде всего на духовном уровне, легионерское движение основывается на свободе, свободе, которая придает ему силу и смелость. Ты вступил в борьбу потому, что ты свободен, потому что ты решил сбросить оковы биологического (боязнь смерти, страданий и.т.д.) и экономического предопределении (боязнь лишится всех средств к существованию).

Главной отличительной чертой легионера является тотальная свобода, он осмеливается разорвать все цепи рабства, духовного, биологического и экономического. Никакой внешний детерминизм не может на него повлиять. В тот миг, когда он решает стать свободным, все страхи и все внутренние комплексы исчезают, как по мановению волшебной палочки. Тот, кто вступает в Легион, всегда будет носить рубашку смертника. Это означает, что легионер является настолько свободным, насколько смерть не может его устрашить. Если Легионер культивирует в себе с достаточным усердием дух жертвенности, и он доказал, что способен стать такой жертвой, это свидетельствует о бесконечной свободе, которую он приобретает. «Тот, кто способен пойти на смерть, не станет никогда рабом». И речь не идет о этническом или политическом рабстве, но прежде всего о рабстве душевном. Если ты готов умереть, ты не можешь стать рабом страха, слабости, робости. Примирив себя с мыслью о смерти, ты  достигнешь самой большой свободы, которую можно только себе представить на земле.

Впервые статья была опубликована в журнале Iconar  в 1937 году.

Перевод: Александр Бовдунов