Великая Стратегия для Евразийского Союза

Эта стратегия обязательно должна быть Великой Стратегией, так как подразумевает не только грандиозные географические масштабы и экономические реформы государств, которые войдут в будущий союз, но и сильную реакцию со стороны конкурирующих стран или государственных блоков. При всем этом важно преодоление логики капитализма, имеющей несколько опасных тенденций, от расслоения общества по имущественному цензу и неминуемого осетевления, присущего современной капиталистической модели и процессу информатизации, до втягивания России в новые конфликты у границ ее периферии.

Во многом стратегию государственного развития связывают со стратегией национальной безопасности, хотя обе они являются элементами Великой Стратегии.

Сам термин Великой Стратегии (Grand Strategy) был предложен британским военным Бэзилом Лидделом Гартом, который, таким образом, вывел понятие войны на более высокий уровень. Роль Великой Стретегии, таким образом, «заключается в том, чтобы координировать и направлять все ресурсы страны или группы стран на достижение политической цели войны. При этом военная мощь государства является всего лишь одним из средств для ослабления воли противника, наряду с дипломатическим, идеологическим, финансовым, коммерческим и другими видами давления.

Современные концепции Великой Стратегии относят ее как к военным аспектам, так и к более сложному уровню, куда входит доктрина национальной безопасности. Доктор Гарри Яргер из Института армии США по миротворческим операциям считает, что «под стратегией лучше всего понимать искусство и науку развития и применения политической, экономической, социо-психологической и военной мощи государства в соответствии с политическим руководством для получения эффектов, которые защищают или продвигают государственные интересы в стратегическом окружении».

А любое стратегическое окружение находится в постоянной динамике и представляет собой сложную самоорганизующуюся систему.

Если рассматривать данную проблематику с этой позиции, то у России отсутствует четкая доктрина в отношении всего комплекса стратегического окружения, угроз и вызовов, хотя отдельные попытки, которые можно отнести именно к Grand Strategy, уже предпринимались еще в конце 90-х – начале 2000-х. гг. В частности, работы А.Г. Дугина по геополитике, основанные на широком междисциплинарном дискурсе и континентальном мышлении уже предлагали проект евразийской интеграции с учетом текущих трендов и прогнозов. Другие ученые также отмечали уникальное положение и цивилизационную идентичность России, предлагая модель интеграционного моста между Европой и Азией. "Евразийская стратегия России должна носить всеобъемлющий характер, интегрируя экономические, политические и военные аспекты внутреннего и внешнего развития нашей страны, - писал С.М. Рогов .

Эти идеи не были востребованы в конце 90-х гг. из-за умиротворения Кавказа, а позже в связи с невольной поддержкой Москвою антитеррористической коалиции под руководством США. На данный момент различные политические и общественные силы говорят о необходимости выработки национальной стратегии России, где бы затрагивались не только вопросы обеспечения безопасности, экономического развития и других секторов, связанных с прагматическим государствостроительством, но и вопросы духовного возрождения, а также культурной и религиозной идентичности.

Номинально у нас есть инновационная стратегия, есть стратегия антикоррупционная, запущенная по инициативе президента в 2010 г., однако нет Великой Стратегии, хотя все патриотические силы едины во мнении, что Россия - великая страна. Следовательно, отсутствие такой стратегии на данный момент является нонсенсом.

Можно начать с анализа стратегии национальной безопасности Российской Федерации, и мы увидим, что ее основные положения довольно конструктивны по своему характеру, а критические элементы направлены против стран Запада. Основная задача стратегии национальной безопасности до 2020 г, принятая в 2009 г. состоит в "формировании и поддержании силами обеспечения национальной безопасности внутренних и внешних условий, благоприятных для реализации стратегических национальных приоритетов" . В документе указано, что "несостоятельность существующей глобальной и региональной архитектуры, ориентированной, особенно в Евро-Атлантическом регионе, только на Организацию Североатлантического договора, а также несовершенство правовых инструментов и механизмов все больше создают угрозу обеспечению международной безопасности". Это, безусловно, является риторическим вызовом странам НАТО, где главным актором являются США.

Далее среди факторов, которые могут оказать негативное влияние на обеспечение национальных интересов Российской Федерации, от общераспространенных, таких как угроза терроризма, наркоторговли, киберпреступлений и распространения различных видов оружия массового поражения, указаны вероятные рецидивы односторонних силовых подходов в международных отношениях, противоречия между основными участниками мировой политики.

Если мы обратимся к национальной военной стратегии США, подкорректированной в 2011 г. то увидим, что "США, стремясь к приверженности международным правилам, будут использовать военную силу в тесном взаимодействии с союзниками и партнерами во всех случаях, но оставляя за собой право действовать также самостоятельно, если это необходимо".

Следовательно, нежелание США сотрудничать с Россией по вопросам размещения систем ПРО в Европе является фактическим подтверждением юридического обоснования одностороннего силового подхода со стороны США, который может угрожать национальной безопасности России.

Далее в стратегии РФ Организация Договора о коллективной безопасности рассматривается в качестве главного межгосударственного инструмента, призванного противостоять региональным вызовам и угрозам военно-политического и военно-стратегического характера, включая борьбу с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ.

Указано, что Россия будет способствовать укреплению Евразийского экономического сообщества в качестве ядра экономической интеграции, инструмента содействия реализации крупных водно-энергетических, инфраструктурных, промышленных и других совместных проектов, в первую очередь регионального значения.

Также для России особое значение будут иметь укрепление политического потенциала Шанхайской организации сотрудничества, стимулирование в ее рамках практических шагов, способствующих укреплению взаимного доверия и партнерства в Центрально-Азиатском регионе.

Однако, несмотря на глобальную роль России по многим вопросам (участие в Совбезе ООН, признание значения со стороны энергетического Совета США-ЕС и пр.), стратегическое мировоззрение политической элиты России продолжает явно отставать даже от региональных игроков. Если, например, Турция следует своей доктрине стратегической глубины и светского ислама, а на дипломатическом уровне использует риторику «не иметь проблем с соседями», а Китай и Индия имеют четкие векторы стратегии, в российском истэблишменте наблюдается явный дефицит мысли.

Безусловным лидером в разработке различных стратегий и релевантного анализа продолжают оставаться США. После 2004 г. благодаря усилиям различных политических лобби групп и интеллектуальных центров там появилось пять отдельных альтернативных направлений Великой Стратегии США . Это: - Неоизоляционизм; - Селективный ангажемент; - Либеральный интернационализм; - Первенство; - Империя.

Каждая из этих стратегий имеет вполне логическое обоснование с позиции определенных идеологических групп. Российское же руководство, обосновывая необходимость создания Евразийского Союза, указывает только на негативно-исторический аспект – это распад СССР, и потенциальные возможности, которые могут послужить во благо народам будущего союза. Следовательно, России и странам-партнерам по созданию Евразийского Союза, принимая во внимание разработки неоевразийской геополитической школы, необходимо выработать системный подход к региональной и глобальной стратегии в вопросах безопасности и отстаивания общих сверхнациональных интересов.

27 ноября 2011 г., выступая на съезде партии "Единая Россия", премьер-министр РФ Владимир Путин отметил, что "евразийский союз вполне отвечает требованиям сегодняшнего дня с новыми возможностями для граждан, для бизнеса, для торговли и для инвестиций, для сотрудничества в сфере культуры, науки, образования, с твёрдыми гарантиями стабильности, спокойствия на огромном евразийском пространстве". Остается тщательно сформулировать стратегические императивы, проанализировать существующие школы и отшлифовать стратегическую культуру, где еще могут быть противоречия, а далее имплементировать соответствующую доктрину на межгосударственный, региональный и глобальный уровень. И, в конце концов, люди с улицы должны будут мыслить геостратегически, создавая надежную опору Евразийскому Союзу.

Леонид Савин, главный редактор Геополитика.Ру
Опубликовано в журнале "Геополитика" № 13