Идите и остановите прогресс

Участники II Международных чтений по четвертой политической теории противопоставили монотонной модернизации живую вечность консерватизма .

Модернизация объявлена единственно возможной целью развития России и единственным смыслом ее существования. Идея безостановочного линейного прогресса одобрена и санкционирована свыше, и не вызывает ни у кого ни малейшего возражения. Поддержка модернизационного дискурса, которую выражают чиновники, «политический класс» и общество, настолько тотальна и безоговорочна, что это не может не вызвать определенных подозрений. Как правило, такое бездумное и безоглядное одобрение исходящих свыше инициатив свидетельствует о том, что народ дружно включился в русский вариант «итальянской забастовки»: вы делаете вид, что нас реформируете, а мы делаем вид, что проводим в жизнь ваши решения.

Первая и пока что единственная попытка помыслить о том, что, собственно, такое концепт «модернизации», и нужен ли он России, была предпринята в рамках международного конгресса, который прошел на прошлой неделе на социологическом факультете МГУ имени М.В. Ломоносова под эгидой Центра консервативных исследований (ЦКИ).

Модернизация – это фашизм (а также либерализм и коммунизм)

«Мой доклад будет посвящен тому, что модернизация – это плохо, ненужно, нелепо, несвоевременно, неуместно, и должно быть отвергнуто теоретически и практически», - с такого утверждения начал свое программное выступление председатель ЦКИ, профессор МГУ Александр Дугин.

Когда мы говорим «модернизация», мы, безусловно, подразумеваем линейное накопление, определенный поступательный процесс, мы предполагаем развитие, рост, эволюцию – это единая семантическая система понятий, подчеркнул профессор Дугин. Идея модернизации основана на идее прогресса. Если мы провозглашаем себя сторонниками модернизации, «мы имеем в виду, что соглашаемся с базовым парадигмальным подходом – с идеей того, что человеческое общество развивается, прогрессирует, эволюционирует, и становится все лучше и лучше».

Не следует забывать, отметил Дугин, что этот прогрессистский исторический оптимизм был свойственен всем трем политическим идеологиям, которые пытались определить будущее человечества в прошлом, XX в. - и либерализму, и фашизму, и коммунизму. Причем, все три яростно враждовавшие между собой политические теории имеют общий корень - научное и общественное, политическое и социальное, гуманитарное и естественнонаучное мировоззрении XVIII-XIX вв., когда идея прогресса, развития и роста была взята как не подлежащая сомнению аксиома (взята, заметим, совершенно волюнтаристически). Базис трех идеологий основан на наивно-прогрессистской топике позапрошлого столетия. Эта наивность в прошлом веке обернулась не одной катастрофой.

Идеолог либерализма и одновременно один из родоначальников эволюционной теории, британский социолог Герберт Спенсер в середине XIX века выдвинул тезис о том, что человеческое общество непрерывно прогрессирует, и развивается ровно по тем же законам, как и животный мир. Основой социального бытия этот столп либеральной теории считал совершенствование в борьбе за выживание, естественный отбор, который Ламарк и Дарвин полагали причиной эволюции животного мира. Не «свобода, равенство и братство», а социал-дарвинизм: выживание сильнейшего индивидуума в конкуренции с другими особями - фактически является истинным смыслом либерализма.

Такое понимание исторического прогресса нашло свое полное и окончательное воплощение в идеях Айн Рэнд – российско-американской писательницы и основательницы «философии объективизма», чьи труды стали настольными книгами неоконов и теоретиков свободного рынка. Заметим, что согласно социологическому опросу, проведенному Библиотекой Конгресса США, программный труд Рэнд «Атлант расправил плечи» был признан «второй после Библии книгой, которая привела к переменам в жизни американских читателей».

Мессидж «новой библии» прост: эволюция, прогресс, модернизация в либеральном ключе подразумевают тотальную агрессию сильных против слабых, бедный значит грешный, богатый – по сути святой. «Миром правят социал-дарвинисты, последователи Айн Рэнд, - подчеркивает Александр Дугин. – Если мы включаемся в либеральную модернизацию, проводниками которой выступают ученик Айн Рэнд, экс-глава Федеральной резервной системы США Ален Гринспен и его нынешний преемник Бен Бернанке, то это подразумевает включение в борьбу за выживание».

Коммунистическая идеология, противостоявшая либерал-капитализму, основывалась на той же самой идее однонаправленного прогресса человечества. Пролетарская революция, которая, по Марксу, должна ниспровергнуть эксплуататорский класс буржуазии, невозможна без наступления капитализма, сам капитализм пришел на смену более отсталой феодальной формации, а та в свою очередь – прогрессивнее, чем рабовладельческий строй.

Характерно, что программный документ марксизма – «Манифест Коммунистической партии» начинается с критики «феодальных социалистов», революционно настроенных консерваторов, нападавших на буржуазию справа. Реставрация прошлого невозможна, отвечали марксисты, история движется лишь вперед, поступательно, от простого к сложному, и потому капитализм со всеми его мерзостями должен одержать историческую победу (победу временную, верили коммунисты). «Маркс видел историю позитивно, мыслил ее как развитие, рост, совершенствование», - подчеркивает Дугин.

Третья политическая теория эпохи модерна – фашизм (частью и исторически наиболее «успешным» вариантом коего был германский национал-социализм), вопреки расхожим о нем представлениям, также «родом» из прогрессизма и эволюционизма. Ницшеанская концепция воли к власти, которая движет историей, идея «эволюции» от обезьяны через человека к сверхчеловеку вполне вписывается в социал-дарвинистскую модель.

Если от утонченных аспектов третьей политической теории обратиться к более грубым ее вариантам, можно увидеть «расовую идею» - белая раса более развита (технически, экономически, политически, культурно), чем другие, чем черная или желтая раса, следовательно, белые дальше продвинулись по эволюционному пути, более модернизированы, чем другие. По словам Александра Дугина, в данном случае «мы встречаемся с тем же самым прогрессистским мировоззрением, идеей развития, совершенствования – у белых народов есть орудия машинного производства, а у других этносов таких орудий нет, следовательно «белые лучше».

Все три классические политические идеологии исходят из одной и той же тенденции – идеи роста, прогресса, постоянного линейного эволюционного процесса. Либералы, фашисты и коммунисты «по-разному трактуют исторический процесс, но видят его как постоянно возрастающую прямую», отмечает профессор Дугин.

Модернизация – это смерть

Модернизацию (которая подразумевает и означает безостановочный рост, линейную эволюцию) следует понимать как процесс непрерывного поступательного возрастания каких бы то ни было показателей. Британо-американский антрополог, лингвист, теоретик этносоциологии и кибернетики Грегори Бейтсон назвал такое явление постоянного роста, накопления, развития, постоянного увеличения какого-либо отдельного показателя «монотонным процессом». «Монотонный процесс в математике – величина, которая постоянно растет, без флуктуаций и возвратов», - поясняет Александр Дугин. Монотонный процесс всегда прогрессирует, всегда повышается, без какого-либо циклизма и осцилляции.

Бейтсон в своих трудах описывает явление монотонности в биологических системах, механике и социуме. Изучая это процессы, ученый пришел к общему выводу. Когда монотонный процесс возникает в природе, он уничтожает вид. Монотонный процесс в биологии несовместим с жизнью. Решение проблемы ухода от монотонных процессов в механике являлось главной теоретической математической и инженерной при индустриализации. Монотонный процесс несовместим не только с жизнью, но с механическим функционированием аппарата. То же касается и общественных процессов – в реальном социуме монотонных процессов нет. «Если мы посмотрим без эволюционистских предрассудков, то увидим, что монотонные процессы существуют только в сознании людей, это идеологические модели, - подчеркивает Александр Дугин. - В реальности – биологической, социальной и даже машинной, монотонности не существует».

Линию критики монотонных процессов продолжил социолог Марсель Мосс, который в своих работах «Функция священного» и в особенности в «Эссе о даре» показал, что традиционное общество огромное внимание уделяло уничтожению излишков, возникновение которых, по идее, движет прогресс вперед. «"Лихо" в русском языке – это синоним слова "зло", а "лихва" означает ссудный процент», - замечает Дугин. Он подчеркивает: представление о губительности монотонных процессов лежит в основе человеческой социальности – это доказал Мосс. Эмиль Дюркгейм, Питирим Сорокин, Жорж Гурвич – классики социологической мысли, доказывали, что социального прогресса не существует. Прогресс – это не объективно существующее социальное явление, но концепция, которую навязывают последователи позитивистов Конта и Спенсера. «Критериев того, кто более, а кто менее "развит", что более, а что менее "модернистично" не существует», - подчеркивает Александр Дугин, напоминая: Клод Леви-Стросс показал, что «дикари» мыслят не менее, а даже более логично, чем западноевропейцы. Леви-Стросс и Франц Боас в своих работах обосновали антропологическую теорию, согласно которой современных людей нельзя рассматривать как «продукт развития примитивов» - мир «архаических» народов это не реликт «детства человечества», а просто другой мир, иная конфигурация социума.

«Освальд Шпенглер, Карл Шмитт, Мартин Хайдеггер показали, что все процессы в истории философии, истории культур представляют собой циклическое явление, - констатирует Дугин. – На цикличности этнической истории настаивал в своих работах Лев Гумилев. Есть развитие, но есть и упадок. Те, кто ставят только на рост, только на одно развитие по прямой линии выступают против всех норм социологических законов. Такой однонаправленной, линейной модернизации, такого роста, такого развития, такого развития нет».

По мнению польского социолога, нынешнего президента Международной социологической ассоциации Петра Штомпки (на работы которого в своем докладе сослался Александр Дугин), по отношению к концепту «прогресса» произошла аберрация: в XIX в. все верили в то, что он есть, это была аксиома и критерий научности, но если обратиться к парадигме гуманитарных и естественных наук XX в., можно увидеть, что от этой парадигмы отказались все, за исключением Бена Бернанке и иже с ним. «По сути, прогрессистской парадигмой никто не руководствуется, она не совместима ни с критериями научности, ни с критериями толерантности (ибо идея прогресса несет в себе завуалированный или прямой расизм)», - подчеркивает Дугин. Фетишизация «достижений прогресса», в конечном счете, приводит к железной убежденности в том, что американцы стоят выше на эволюционной лестнице, чем, скажем, афганцы или чукчи, в силу того, что у среднего американца есть стиральная машина, а у афганца ее нет.

«Наука XX века перешла от парадигмы эволюции и модернизации к парадигме кризиса, к парадигме катастроф, - констатирует Дугин. – Все процессы необходимо мыслить релятивно, обратимо и циклически». Абсолютизация прогресса, развития, эволюции, постоянного роста и модернизации – это опасная и параноидальная абстракция оторвавшегося от стихии жизни позитивистского западноевропейского разума.

Идеология бесконечной модернизации (а это именно идеология, а не научная концепция) лежит в основе современного рыночного глобализма. «Монотонный процесс экономического роста является главной идеей мировой либеральной экономики, и он закономерно привел к ее кризису, - подчеркивает Дугин. – Сегодняшний кризис, который только начинается, есть маленький технический сбой в этой системе. Самое страшное, что может произойти – если мировая экономика выйдет из кризиса, рост возобновится, и тогда человечество уж точно взойдет на последний виток воли к власти и экономической конкуренции. Это запущенный план самоубийства человечества. Он грозит жизни, не только в экологическом, но и в метафизическом смысле». Необратимый, однозначный и монотонный рост – это смерть, делает вывод Александр Дугин. Модернизация антижизненна – она направлена против жизни.

Гибельная эволюция или вечное возвращение?

Россия хочет переждать кризис, чтобы вновь вернуться к росту и модернизации, отметили участники конгресса, проходившего в МГУ. Но все присутствовавшие согласились с тем, что идея модернизации и попытки нагнать монотонные экспоненциальные процессы, развертывающиеся на Западе (о чем говорил профессор Александр Дугин) – это абсолютно ложный путь. То, что сегодня предлагается России – ложные цели, ложными средствами и в ложных формах. «А уж модернизация по планам ИнСоРа, , вообще будет означать конец России», - уверен Дугин.

Единственное, что внушает некоторый оптимизм, так это то, что объявлена «консервативная модернизация» (что смахивает на одновременное надавливание на педали газа и тормоза – в результате машина никуда не едет). Модернизация должна быть еще и «демократической» (а значит, не принудительной, что, учитывая российскую специфику, значит – необязательной). Если модернизация будет сорвана, что сейчас представляется наиболее вероятным, то это будет спасением для России, считает Дугин. Если же, паче чаяния, процесс пойдет, то мы вместе со всем человечеством устремимся туда, куда ведут все монотонные процессы.

Что может противопоставить этому неуклонному движению к смерти складывающаяся сейчас Четвертая политическая теория – антитеза торжествующего глобального постлиберализма, установившего свое господство после уничтожения фашизма и смерти коммунизма? «В первую очередь, это виденье в пользу жизни, а не в пользу однонаправленной маниакальной модернизации, которая, будучи понята и принята некритично, оборачивается против жизни как таковой», - утверждает Александр Дугин.

Как отметил участвовавший в конгрессе писатель и публицист Исраэль Шамир, у 4-й политической теории есть явный и безусловный враг - «минус Четвертая политическая теория», представляющая собой итог развития либерализма, вобравшего в себя наиболее отталкивающие черты двух других идеологий модерна – коммунизма и фашизма.

Другой участник конгресса, правовед, писатель, общественный и церковный православный деятель Владимир Карпец подчеркнул, что «минус Четвертая теория», иначе говоря - постлиберализм базируется на идее линейного времени, линейного прогресса, и все той же перманентной модернизации. Если сторонники Четвертой политической теории постулируют отрицание модернизации в ее основе, в ее предпосылках, в ее философии, значит, они утверждают консерватизм. И, как подчеркнул заведующий кафедрой социологии организаций и менеджмента МГУ Григорий Бутырин, если консерваторы отрицают основу современной цивилизации – беспрерывное удовлетворение материальных потребностей, они должны противопоставить ей иную цивилизационную модель, основанную на кооперации, коммуникации и коллективизме.

«Суть Четвертой политической теории - постановка проблемы без претензий на то, что мы знаем ее решение, приглашение к разговору, а не система ответов, - подчеркнул профессор Дугин. – Ясно лишь одно: мы должны искать вне монотонного процесса, вне идеологии прогресса».

Вместо идеи монотонной модернизации консерваторы предлагают опираться на принципы сбалансированности, адаптивности, жизненности, гармонизации социально-политических процессов (а не их форсирования). «Равновесие, баланс, цикличность, константы, - вот лозунги новых политических программ, - заявил Александр Дугин. – Вместо прогресса – жизнь. Жизнь важнее, чем рост. Вечное возвращение как антитеза линейного роста».