Хезболла: семинар в Петербургском консервативном клубе

Дмитрий Павлов рассказал присутствующим о влиянии Ирана на Хезболлу. В первый раз эта связь была выявлена, когда Хезболла захватила американских заложников, а Иран выступал посредником в переговорах между США и ливанскими террористами.

Позже в конфликте между Израилем и Хезболлой, последняя использовала оружие, поставленное из Ирана. Все отметили эффективность Хезболлы в войне с отрядами Цахала. То, что Хезболла при поддержке Ирана выдержала удар израильских частей и добилась фактической ничьёй – это дурной знак для Израиля. Значит, возможное столкновение с Ираном будет ещё страшнее.

Иран более боеспособен, чем арабские страны, обладает северокорейскими ракетами  Шахоб 3 (Тэпхадон), подводными лодками, боевыми самолётами. Находится в горах, а не на равнине (в отличии, например, от Ирака). Вопрос только в одном: насколько устойчивым окажется режим Исламской революции? Гражданский раскол внутри иранского общества делает ответ затруднительным.

Али Мухиэддин представил слушателям свою модель анализа ситуации в Ливане. Он отметил, что ныне политика государства опирается на конфессиональный детерменизм. Так французы сделали ставку на общину христиан – маронитов, которые исконно являются проводниками интересов Ватикана и Запада. В 1921 году французской стороной был провозглашён Великий Ливан. Так религиозное меньшинство оказалось во главе страны с 4 миллионами населения и 18 конфессиями. Марониты попытались создать искусственную идеологию, которая подчёркивала мифическое финикийское происхождение ливанцев и обосновывала не-восточный вектор развития Ливана.

Изначально же, по мнению Али, на Востоке существовали энерго-информационные системы, имевшие три уровня: индивидуальный, коллективный и надколлективный (высшая имперская власть). Каждая религиозная община имела свою сферу труда. Например, марониты были крестьянами у друзов. А потому каждая религиозная община не видела смысла навязывать свои идеи другой, поскольку их цели внутри энерго-информационных структур были разными. Лишь затем религии обросли догмами и стали источником конфликтов, а не просто мировоззрением, как изначально. Наиболее близко к этой концепции подошёл Лев Гумилёв, который отмечал, что у тюрков и славян не было причин враждовать, поскольку у каждого народа была своя специфика.

Одной из сильнейших энерго-информационных структур была Иранская держава (информационное пространство империи никуда не исчезает). Шиитская община Ливана входит в зону её влияния. Это способствовало зарождению Хезболлы. Шииты посеяли хаос внутри Ливана, поскольку начали расщеплять и стравливать другие общины. Это позволило Хезболле безраздельно властвовать в Ливане. Единственной альтернативой ей был Народный фронт Камиля Джумлата, возглавлявшийся друзами. Друзы умели объединять, распределять и управлять. Они сформировали блок из различных общин и могли положить конец кризису в Ливане, однако сирийское вторжение в 1977 году и убийство Джумлата помешало этому. С этого момента Хезболла стала единственной реальной ливанской политической силой. И идея грядущего имамата Махди, исходящая из Ирана, грозно нависла над Ливаном. 

В конце докладов возникла дискуссия о том, насколько верна теория Али Мухиэддина по поводу того, что религиозные различия – условность, порождённая догматизацией. А «последователи Муссы, Исы и Мухаммеда» лишь люди с различным мировоззрением (мировоззрение формирует психотип того или иного народа). Возникли две точки зрения: одна за разделение народов по расовому, национальному и этническому принципам, поскольку это деление «традиционно и не преходяще», другая – против этого деления, поскольку понятия конфессия, нация, этнос порождены западным политическим дискурсом и искусственно  внедряются на Востоке и во всё мире с целью создания «управляемого хаоса». 

Денис Тихомиров