ЦКИ

когда:  пятница 12.05.2010  18:00
где: Философский факультет СПбГУ  (Менделеевская линия, д. 5)

Доклады:

1. «Какая идеология нужна России?» - Александр Савищенко, студент-политолог, участник Санкт-Петербургского Консервативного Клуба.
«метафора доклада»: Абстракции иссушают Жизнь. Идеологии иссушают политику и народы. Пора отбросить иллюзии и трезво взглянуть на мир, даже если он грозит нам гибелью. Мелкие цели и понятия современной политики рассыпаются в прах перед реальностью. Россию спасет тот, кто посмеет поднять знамя борьбы с вялыми концепциями современности. И это должны сделать молодые, те, кого можно назвать младоконсерваторами.

2. «Апология государства в рамках 4-й Политической Теории» - Илья Лазарев, Центр Консервативных Исследований МГУ.
«метафора доклада»: Государство как один из наиболее древних и в то же время неоднозначных социальных феноменов в эпоху сдвига глобальных социо-культурных парадигм становится предметом особенно сосредоточенных штудий - как критического, так и апологетического толка. Определённо, наша эпоха отмечена печатью такого сдвига: сегодня всё так или иначе существующее должно родиться заново. Или быть всецело отвергнуто. Государство, уже прошедшее не одно критическое испытание, сегодня снова настойчиво призывается к ответу за своё существование.

Сюжеты, обсуждение которых возможно на семинаре:

- В конце 1980х завершается оформление реальности победившего либерализма.
- В мире, потерявшем идеологическое разнообразие,  внимательный наблюдатель обнаруживает следующие тенденции: кристаллизация явлений (смыслообазование стремительно захватывают оппозиции «системный-антисистемный», «идея-идеология») и исчезновение феноменов (например, «смерть политического»).
- Неизбежность постлиберализма, кризис реальности либерального проекта.
- Актуальная реальность России: составляет ли судьба «современного постлиберального мира» сущность русской реальности? Есть ли идеология в России? Возможна ли идеология в России? Нужна ли идеология в России?

Вход свободный. Приглашаются все желающие.

Контакты: 8-964-361-04-47, 8-952-200-55-1, http://vkontakte.ru/event16087517.

Центр Консервативных Исследований предлагает вниманию читателей портала Консерватизм.org классический текст современного американского стратега-геополитика и дипломата Стивена Манна, посвященный новым подходам в международных отношениях (на русском языке публикуется впервые).

Сейчас осуществляется революция, которая может изменить стратегическое мышление. Горько-сладкая правда состоит в том, что эта революция имеет мало общего с "новым мировым порядком", установленным после окончания Холодной войны и успешной операции "Буря в пустыне". Настоящая революция происходит в науке, и ее влияние может изменить как характер войны, так и эталоны стратегического мышления. Наше внимание пока еще заострено на краткосрочной международной реорганизации. Будучи захваченными этим переходным моментом, мы упускаем эпохальное.

Решение Вашингтона развернуть систему противоракетной  обороны теперь не в Чехии и Польше, а в Румынии и Ираке не способствует перезагрузке в российско-американских отношениях. Получается шило на мыло. Мы думали, что жест отказа от системы ПРО в Чехии и Польше – это системный момент, который снимает угрозу для национальных интересов России и, в общем, в это поверили, оказывалось, что это было просто оттяжкой времени. Не там, так там поставить объекты, которые опять же будут угрожать нашей национальной безопасности. Румыния, конечно, здесь абсолютно ни при чем, потому что это страна НАТО, в НАТО заправляет США, что хотят, то и делают – это их территория. Это только вопрос цены, сколько они будут платить местным аборигеном за то, чтобы разместить на их территории ПРО.

Вопрос  в другом, мы видим, что история с Обамой постепенно приходит к концу. Буш и его неоконцы называли вещи своими именами. Они говорили: «Мы будем править миром единолично, мы установим благую гегемонию, как писал Кейген, мы установим однополярный мир». Пришел Обама и сказал: «Да нет, что вы, это ребята предыдущей администрации, они погорячились, они не учли мнение мирового сообщества. Да у нас сил нет. Давайте вместе, что делать? Давайте вместе строить такой же прикрытый каким-то переговорным процессом однополярный мир. Ну, не так уж жестко, что будем приказывать вот однополярный мир и все, а мы будем вместе с вами строить наш однополярный мир». Вот, приблизительно, к чему сводится Обама. Вам не нравится ПРО в Чехии и Польше, пожалуйста, мы поставим их в Румынии и Ираке, а, может быть, и в Грузии.

3 марта 2010 г. на социологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова при поддержке Центра консервативных исследований состоялся первый (вводный) спецсеминар  ведущего российского специалиста по истории русского консерватизма д.и.н. Александра Витальевича Репникова на тему "Русский консерватизм: прошлое и будущее".

В течение марта-апреля по средам студенты Московского университета смогут ознакомиться с основными направлениями русской консервативной мысли второй половины XIX - начала XX вв, а также проанализировать актуальность и перспективность теоретических построений консерваторов прошлого.

По вопросам возможности участия в спецсеминаре можно обращаться к его координатору - Михаилу Анатольевичу Тюренкову.

E-mail: mt@socio.msu.ru

Я отнюдь не против обсуждения содержания политической системы. Я считаю, что политическую систему, конечно, можно усовершенствовать. Я вообще сомневаюсь, что наша политическая система в своих основных положениях, построениях, принципах соответствует тому, что хотелось бы видеть в стране вообще по уму. Потому что она является на самом деле просто плагиатом с Западных моделей недоделанных, которые, собственно, мне не кажутся эффективно, хорошо и современно работающими, если употребить это модное слово. Но когда мы наблюдаем нынешнюю ситуацию конкретно, нам говорится, что нам нужна модернизация. Давайте необходимость модернизации вынесем за скобки, а то предмет дискуссии совсем будет размазан. В общем, нужна модернизация. Но модернизация невозможна без модернизации политической системы, говорится нам. При этом четко понимается, что под модернизацией политической системы имеется в виду либерализация, т.е. "побольше свобод".

Проблема  какая – как нам организовать оппозицию, чтобы она была и везде присутствовала, чтобы у нас была дискуссия и так далее? И дальше начинается обсуждения, как ее надо организовать. При этом, всеми участвующими, поскольку я наблюдал этот Горсовет, всеми практически участвующими. Идея вот этой модернизации политической системы, именно по этим параметрам, принимаeтся как бесспорное и априорное. Я считаю, что вообще в таких координатах вести дискуссию незачем. Потому что они, с самого начала, абсолютно бредовые.

К сожалению, у России, как показывает история, не силовых путей выходов из кризиса вообще не бывало. Если брать очень серьезные кризисы, ну кризис, в котором Россия оказалась в середине XVI века, в ходе реформ Избранной рады, кризис, в котором оказалась Россия в начале ХХ века, затем ситуация с петровскими реформами – это несколько иное. Но история показывает, что Россия выходит из смут или околосмутных времен всегда с помощью различных чрезвычайных комиссий. Поскольку первая чрезвычайная комиссия называлась опричнина, я это называю «опричный принцип» русской истории.

Ведь что такое была опричнина? Это классическая «чрезвычайка» небольшая по численности, не больше 3-5 тысяч, где участвовали представители совершенно разных социальных групп (ну, прежде всего, социальных групп верха общества) и которые силовым образом осуществляли физический террор, экономический террор. Ведь главным в деятельности опричнины был земельный террор. Земельный террор был очень и очень важной вещью. Т.е. так сказать, рвалась связь князей и бояр с серединой и низшими слоями господствующего класса.

Но вот если посмотреть на разные формы опричнины на разных этапах русской истории – они все-таки отличаются. Можно выделить три разные опричнины: опричнина Ивана Грозного – это классика генетической модели опричнины, затем опричнина Петра – это "петровская гвардия", которая была очень похожа не «грозненскую» внешне, ну и, наконец, cталинская опричнина. Я объединяю cталинскую опричнину и опричнину Ивана Грозного одним термином – «грозненская», ибо и Иван Грозный, и Иосиф Грозный - и они очень существенно отличаются от «питерской» версии опричнины.

Представления Юнгера после 1945 года

Спустя больше чем год после прихода к власти национал-социалистов, в мае 1934 года Эрнст Юнгер написал в послесловии к сборнику своих статей «Листья и камни», что «следует браться за такую работу, которая сохраняет ценность и по прошествии времени (…). Из имеющегося материала были взяты таким образом чисто политические работы, - с такими работами дело обстоит точно также, как с газетами, которые интересно читать либо самое позднее один день после выхода в свет, либо самое раннее через сотню лет» (1).

И вот спустя три года после смерти Юнгера его политические тексты вновь доступны. Представления, которые мы сегодня имеем о Юнгере, были бы другими, если бы позиция Юнгера тех лет была бы известна благодаря этим текстам. Какое место Юнгер занимал в политической жизни Веймарской республики, было до сих пор понятно только в общих чертах.

Карл Отто Петель, который хотел убедить всех в критическом отношении Юнгера к режиму, писал в 1943 году в эмигрантском журнале «Дойче Блеттер», что «Эрнст Юнгер в действительности никогда не интересовался текущей политикой» (2). Петелю следовало бы знать это лучше: он был хорошо знаком с политической деятельностью Юнгера. В начале 30-х годов Петель был главным редактором журнала «Ди Комменден», создателем которого был Юнгер (3).

В то время как Петель изображал Юнгера – автора «Мраморных утесов» (1939) в образе человека, пребывающего во внутренней эмиграции, эмигранты различных направлений давно признали вклад Юнгера в разрушении Веймарской республики. Зигфрид Марк (4), Герман Раушнинг (5), Голо Манн (6) и Карл Левиц (7) видели в Юнгере того, кто проложил путь к немецкой катастрофе. Вероятно, они знали об участии Юнгера в текущей политике в 1925-30 гг. Однако их выводы все же не совпадали.

I. Политическая община

А. Политическая община изнутри

1. Руководство

Параграф 14. Мы привыкли связывать политическую историю с деяниями великих людей и делаем это с полным правом. Только плоский рационализм и непонимание ценности личного примера могут привести к недооценке значения личностей вождей. Нет столь высоко «цивилизованного» общества и столь «демократической» государственной формы, или воображающих себя таковыми, которые могли бы обойтись без личного руководства. И, наоборот, у диких народов, стоящих на низкой ступени развития, нет столь «примитивной» формы организации, в которой не было бы хотя бы задатков руководства.

Это обстоятельство долгое время ускользало от внимания, потому что низшие народы при поверхностном взгляде казались «демократическими» и у них вроде бы не было внешних различий между людьми по положению. Например, австралийские племена являются классическими представителями власти старейшин (геронтократии), при которой правят старики и все вроде бы равноправны. Но именно «вроде бы». Если присмотреться повнимательней, то окажется, одного возраста недостаточно для того, чтобы человек имел влияние: нужны еще личные дарования. Мы имеем здесь «вождей от природы», хотя института вождей еще нет. Даже там, где есть номинальный вождь племени, его роль ограничена. Например, у южноамериканских индейцев его власть проявляется лишь во время войны или при основании новой деревни. У европейского наблюдателя может создаться ложное впечатление, будто он – «первый среди равных».